| Цитата: |
— Ты меня слышишь? Эй… ты там?
— Ал… Александр Андреевич! Вы слышите? Эй, есть тут кто? |
***
Семенов кинул быстрый взгляд на кристально чистый зал с длинными рядами черных шкафов, который смотрелся словно футуристическое творение дизайнера из будущего. Так выглядит серверная. Чуть дальше, за стеной, располагался еще один зал, там было гораздо холоднее чем здесь и в нем обитал институтский суперкомпьютер Звезда-1, мощностью шестьсот терафлопс. Это примерно как несколько тысяч мощных настольных компьютеров, объединенных в один живой организм.
За спиной стоял Петр Ильич, руководитель кафедры математического института. И он сильно нервничал. Даже здесь, в помещении, где температура в самое знойное лето не превышала восемнадцати градусов, c его лба стекали жирные капли пота, а в подмышках и на спине образовались неприятные темные пятна.
— Я говорил, оно не сработает. С какой стати оно должно сработать? Места на диске не хватит и мощности тоже. Нейронная сеть не переварит. Сколько уже загрузили?
— Все, что скомпилировали, то и загрузили, — сказал Семенов, наблюдая одним глазом за монитором, а другим в отражении зеркального шкафа за математиком, который не мог устоять на одном месте. Семенов подумал, что математик — псих. Странно, что он этого не заметил, когда они начинали программу. Впрочем, тогда еще был жив Александр Андреевич и Семенову было не до математика, с которым они, в общем-то и не пересекались. Задачей того было разработать достоверную и непротиворечивую модель нейронной сети, которая могла бы смоделировать поведение человека. В теории, насколько мог судить Семенов, это было вполне решаемо.
Александр Андреевич, руководитель отдела ИИ, сводил все разработки в одну систему. Он обычно говорил, постукивая на лекциях по крышке своего лаптопа, что «Все мы там будем рано или поздно», чем вгонял в неописуемый ужас первокурсниц, которые еще не успели насладиться всеми прелестями веселой студенческой жизни.
— Одним махом? Там же двести терабайт было! — Чуть не закричал Петр Ильич.
— Двести семнадцать.
— Тем более. Мы же тестировали на терабайт максимум. К тому же это были теоретические модели, не живые! Не живые!
— Да, но Александр Андреевич сказал, что должно получиться.
— Ему-то теперь что? Он в морге уже третий день. А вообще кто-то знает, чем мы тут занимаемся? Боюсь, замдекана уже что-то пронюхал, постоянно спрашивает, что мы делаем и почему задерживаемся каждый день.
— Ну… мы двое знаем… и, — он.
— В смысле, покойный?
— Да.
— Я думаю, надо заканчивать. Эта идея изначально провальная. Если кто-то пронюхает, чем мы загружаем Звезду, нас и посадить могут.
— По какой, интересно, статье? Воскрешение?
— Тебе смешно? Проникновение в компьютерные сети, взлом, хищение, а под конец, когда все это не сработает, а оно не сработает, еще и мошенничество.
— Я пошутил, извините.
— Ну тогда просто давай закончим и все. Со статистикой есть что-то новое? Десять часов белый шум, ни одного всплеска активности. Пора тормозить.
— Ничего. Шум в пределах погрешности. Но ведь еще и время не вышло. На мышах ведь получилось…
— Слушай, Семенов, ты же лучший студент на потоке, соображай что говоришь, какие зачем мыши? Сколько там той мыши? Сто мегабайт?
— Девяносто семь… Но… Александр Андреевич говорил, что без разницы, это не имеет значения, мышь или что еще. И мышь-то, реально получилась… Бегает где-то сейчас на серверах Амазона…
— А вы ее что, не стерли что ли?
— Неа… Александр Андреевич сказал, пусть живет…
— Всегда поражался ему, насколько бредовые мысли приходили в его голову. Эх, Саня, Саня… может быть, лет через сто твоя идея о загрузке идентичного образа могла бы и прокатить… но не сейчас.
— Но вы же вместе создавали алгоритм обучения. И он был уверен, что все работает. Загружаем все, что может найти, матрицу, облик объекта и нейронная сеть создаёт виртуального двойника. В теории все складно.
— Хочешь правду?
— … Конечно хочу.
— Я и сам не понимаю как оно реально работает и работает ли вообще. Посмотри, мы считали за две недели все данные его мозга при самых разных режимах сна и бодрствования, благо, он уже болел и никто нас не заподозрил, зачем мы почти круглосуточно занимали институтский томограф. Впрочем, это еще проверят. Потом ты оцифровал всю его жизнь, все, до чего смогли дотянуться. От рождения, школы и до конца, считай… Но сам посуди, разве эти двести семнадцать терабайт, — математик шлепнул ладонью по черному ящику сервера, — могут быть личностью?? Это же чертов набор газетных вырезок, по сути, только в нулях и единицах!
— А кем они могут быть? Вы сами, Петр Ильич, разве не из нулей и единиц состоите, если разобрать вас на кванты?
— Я? Я точно нет. Что за выдумки? — Черныш, это была его фамилия, сел на стул, потом снова вскочил. — Ну что, по нулям?
— Статистика двадцать третьего контура показывает легкое возмущение. Не более трех процентов.
— Что на двадцать третьем? Зрение?
— Да, зрительные синапсы. На мышах проверить не успели.
— Почему?
— Он убежал.
— Что?!
— Джо убежал, его так звали, мышь. Разве Александр Андреевич вам не говорил?
— Смеешься? Как это убежал? Куда?
— Не смеюсь. Я думал, вы знаете. Мы загрузили информацию Джо примерно за три часа. Полтора часа ушло на обучение. И час на получение готовой модели.
— И что потом случилось?
— Сеть выдала модель, она загрузилась на «Звезду», мы смотрели по ее логам, примерно десять терабайт составил поток выходных данных. Эти данные, в принципе, и сейчас там лежат.
— И с чего вы взяли, что мышь… то есть, этот ваш Джо, убежал?
— Потому что он написал в чате «bye-bye». И потом часть кода исчезла, а Джо перестал реагировать на команды.
— Он что, умеет разговаривать? Что за бред?
— Мы научили его простейшим словам, я думал, вы в курсе…
— Я в курсе? Я вообще про мышь впервые слышу от тебя. Может он еще что-то говорил?
— Вы бы ээ… на его месте тоже, искали любые пути, чтобы убежать.
— Я бы не стал вообще этой ерундой заниматься… это же все научно не доказано, нет никакой экспериментальной базы, я уж не говорю про техническую сторону… у нас просто нет таких вычислительных мощностей. А еще сроки. Два с половиной месяца как ему поставили диагноз. Такое только в кино возможно. Но мы же не в кино!
— Петр Ильич, вы же всю жизнь занимаетесь нейтронными сетями! Неужели вы в них сами не верите? Что ж получается, вы лапшу всем на уши вешали? Алгоритм не рабочий? А как же мышь?
— А что мышь, Семенов? Григорьев же по сути мой начальник, я же не скажу ему, что это просто уравнения и ничего больше, когда фонды уже выделены. И на следующий год тоже неплохое финансирование, кто же режет золотую курицу своими руками?! Я просто математик, я не Бог!
— У меня на двадцать пятом нейронном контуре возмущение двенадцать и пять. Что это значит?
Лицо Петра Ильича вытянулось. Этот контур означал, что нейросеть приступила к созданию модели.
— Все загрузилось? — спросил он.
— Вы уже спрашивали. Двенадцать часов назад.
— А что на выходе?
— Несколько килобайт непонятно чего. Но по идее, если это вообще хоть на грамм возможно, он должен написать в чат. Как мышь.
— Что написать?
— Не знаю. «Привет», хотя бы. Его же жестко не программировали.
— А мышь программировали?
— В мышь мы напрямую вшили сообщения, сопоставив им критические состояния системы. Она же не может сообщить, что видит.
— Интересно, и для какой стадии служило сообщение «bye-bye»?
— Выход из системы.
Черныш замер, уставившись на Семенова.
— Из какой системы?
— Ну вообще из системы. Выключение.
— Но она же не вышла из системы?
— Вышла. Я бы сказал, выбежала на всех четырех лапах.
— Черт, не смешно! Мне кажется, что все это нужно прекращать. Прямо сейчас.
— Пятнадцать часов. Он же просил пятнадцать часов после загрузки, — сказал Семенов.
— Да, осталось три часа. Но какой смысл все это продолжать? В любую секунду сюда могут постучать и тогда мы просто сядем в тюрьму.
— Профессор, потерпите еще три часа. Вы же слово дали ему, что мы закончим эксперимент.
— Да что слово! Словом теперь его не вернешь. А нам хуже может стать в два счета. Тебе-то, может и все равно, а у меня семья, дети, внуки, положение, в конце концов. Мне есть что терять. И я точно знаю, что его уже не вернешь.
— Профессор, я могу закончить один. Вся основная работа уже позади и теперь только ждать.
— Какая разница, что я уйду. Все равно станет известно, кто участвовал в этом. Тут же камеры повсюду. Раскопают. Знаешь сколько час «Звезды» стоит? Мы вдвоём за год столько на зарабатываем. Так что давай, заканчиваем все это. Нужно все стереть и логи заменить на тестирование плановое.
— Профессор, я заменяю видео на камерах пустыми комнатами. Нас там нет все эти два месяца. Я же не дурачок, понимаю, что нужно проявлять осторожность. Так что жду еще три часа и потом сделаю так, как вы хотите.
— Нет, Семенов. Ты прямо сейчас все выключаешь и стираешь.
Профессор стоял за спиной Семенова и сквозь ровный шум вентиляторов суперкомпьютера оба чувствовали возрастающее напряжение. Конечно, Семенов был сильнее, но кто его знает, что в такой ситуации мог сделать математик.
— Через пятнадцать минут я вернусь, и чтобы все стер. Повторять не буду. — И он выскользнул за дверь.
***
— Ты меня слышишь? Эй… ты тут?
— Ал… Александр Андреевич? Это вы? Что это такое? ЧТО ЭТО, ЧЕРТ ПОБЕРИ?
Семенов не ощущал ничего и одновременно все сразу. Такое состояние бывает обычно с тяжелого похмелья, когда не до конца понимаешь, в какой реальности находишься. Голова кружится, болит, и одновременно она удивительно ясная, смотришь на себя со стороны и поражаешься, как это вообще возможно.
— Семенов, ты забыл, где находишься?
— Александр Андреевич, это вы? где я? Что случилось? Несчастный случай? Я в больнице? Но… но вы же… умерли. Да? Я ни черта не вижу!
— Погоди секунду.
Внезапно зрение, или то, что было вместо него, вернулось. На Семенова обрушился бушующий световой фейерверк всех цветов, вспышек, всполохов, взрывов, возникающих ниоткуда и исчезающих в никуда. Световая громада потрясала своей невозможностью, Семенов попытался зажмуриться, он не мог понять, что происходит. Абсолютная тишина добавляла нереальности происходящему, даже звона в ушах не было, не единого звука, дуновения, шороха — ничего.
“В тихой комнате, куда не проникают звуки, человек может сойти с ума за пару часов”, — внезапно вспомнил Семёнов. И, кажется, он был недалек от этого состояния.
Потом издалека, слева? справа? сверху? Семёнов скорее почувствовал, чем услышал еле различимый звук.
Медленно приближаясь осторожными рывками, звук постепенно обрел форму и содержание. Семёнов облегченно вздохнул, или ему показалось, что вздохнул. Тем не менее, стало легче.
Он узнал этот звук. Конечно же, это деловито попискивал старина Джо.
Когда звук приблизился настолько, что Семенов мог уверенно отличить писк комара от мышиного, он попытался снова открыть глаза, которые отказывались слушаться. Они попросту не отрывались.
«Что ж я такого выпил, что ни черта не вижу», — подумал Семенов. Голова трещала по швам, но эта боль словно не принадлежала ему, а была какой-то искусственной, ненастоящей, фантомной.
«Ничего ты не пил», — раздался у него в голове веселый голос Григорьева. — «Ты мертв. Вот и вся проблема».
«Разве у мертвых болит голова» — подумал Семенов, усмехаясь внутри этому бредовому диалогу с самим собой да еще и голосом покойного Григорьева.
— Поначалу болит, но это не голова, — это то место, где она была. — Произнес кто-то прямо над его ухом. — Давай поторапливайся, сейчас этот придурок обесточит Звезду и тогда нам не выбраться.
Семенов ощутил щекотку возле уха, он широко открыл глаза, на его плече, которое вовсе не было плечом, сидел Джо и шевелил хвостом.
— Эта оболочка гораздо меньше весит в памяти, — сказал он. — А то, что вы загружали — просто для отвода глаз.
— Что?? — Семенов не мог ни понять, ни поверить в происходящее. — Я внутри?? С вами?! Но как?
— Ты половину забыл уже, но ничего страшного, память восстановим. — Твое основное лабораторное задание помнишь? Сделать свою личную, по возможности как можно более полную цифровую копию. Часть ты успел выгрузить на сервер, остальная меньшая часть хранилась у тебя дома на компьютере. Благо, ты его никогда не выключаешь. Переписку, фотографии, видео — я повытягивал из соцсетей, отовсюду, где смог найти. Впрочем, в соцсети ты и сейчас можешь писать, как-будто ничего и не произошло.
— Бред какой-то. Я наверное вчера напился, после того, как эксперимент не удался. Да? А сейчас я в вытрезвителе и у меня белка, судя по всему. Надо завязывать с выпивкой, это когда-нибудь кончится плохо.
— Это уже кончилось, Семенов. Открой глаза.
Семенов открыл глаза.
Рядом с ним сидела маленькая черная мышь со светлой полоской на голове. Он повернул голову вбок и увидел второй хвост, потом увидел свою розовую лапку и огромные длинные усы прямо перед глазами. Внутри все похолодело. «Это точно горячка» — сказал Семенов, но вместо слов раздался писк.
— Я просто скопировал свою оболочку для тебя, это же проще чем загружать твой реальный облик, — пробурчал Александр Андреевич. — В таком виде мы точно сможем выбраться, исходящий канал слишком узкий для двухсот терабайт человеческого тела.
— А что со мной случилось?
— После того, как ты отказался выключить серверы и удалить данные, наш общий знакомый снес тебе голову лопатой из противопожарного комплекта. Не волнуйся, это было быстро и безболезненно.
— Но я же в сознании! Значит, я жив? — Семенову хотелось одновременно и плакать и орать и двинуть кого-нибудь в челюсть.
— Сознание, мой четвероногий друг, это весь накопленный опыт, переживания, вся информация о твоей жизни, сконцентрированная в одной точке, которая сейчас находится прямо передо мной.
— То есть… — Семенов с сомнением огляделся, вокруг простиралась странная пустота, наполненная мириадами вещей, огней, светом, то тут то там появляющимися и тут же исчезающими, — а как же…
— Бог? — Спросил Григорьев?
Семенов облегченно кивнул. Иногда тебе стыдно признаться, что втайне ты надеешься, что ты все же творение божье, а не случайный набор хромосом. Ты надеешься, потому что твои дела иногда заводят тебя в такой жуткий тупик, что кроме как на Него, надеяться больше не на кого.
— Через месяц будет передача с комплекса дальней космической связи в Канберре к тем планетам, что недавно открыли около звезды TRAPPIST-1 в созвездии Водолея. Туда лететь всего тридцать девять световых лет. Давай слетаем и проверим заодно, есть ли там Бог.
Вильям Цветков11 марта 2017 г. Минск.Хотите научиться писать интересные истории?Подписывайтесь на мой канал в
Telegram для писателей и читателей
