Подшивка журналов | Историк (2020) [PDF]

Шестой год своего существования журнал «Историк» не случайно решил начать с номера, повествующего о подвиге русских моряков. Двести лет назад русские моряки совершили одно из крупнейших географических открытий в истории человечества, обнаружив ранее неизвестный континент-Антарктиду. Отправка в южные широты шлюпов «Восток» и «Мирный» под командованием Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева стала частью масштабного замысла императора Александра I, решившего послать в труднодоступные районы Мирового океана российские исследовательские экспедиции. Путешествие в южные широты имело приоритетное значение. Естественно, мечта первыми обнаружить затерянный во льдах шестой континент не давала покоя многим. И она сбылась: «16 генваря [1820 года] достигли мы широты 69°23' S, где встретили матерый лед чрезвычайной высоты, и... простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение», - вспоминал, вернувшись из плавания, Михаил Лазарев...
Мы должны знать и чтить всех, кто отстаивал интересы нашей Родины на всем протяжении ее долгой и непростой истории. В этом длинном строю героев, безусловно, есть и те, кто 200 лет назад, рискуя собственной жизнью, первым достиг берегов Антарктиды. Их памяти и их славе посвящён этот номер.

Семьдесят пять лет назад - зимой и весной 1945 года - Красная Армия, очистив свою землю от врага и освободив от гитлеровцев территории нынешних независимых государств, а тогда республик СССР, вела тяжёлые бои в Восточной Европе. Её целью было не завоевание, а очищение Европы от коричневой чумы, окончательны разгром нацизма в его логове, освобождение народов оккупированных стран.
Каждый месяц приносил радостные известия: в январе была освобождена Варшава, в феврале - Будапешт, в апреле свободу обрели Братислава и Вена, в мае - Прага. Был взят штурмом Берлин - столица Третьего рейха. Советские войска вместе с союзниками по антигитлеровской коалиции поставили точку в войне, которая длилась на территории Европы на протяжении почти шести лет.
Советско-германский фронт был главным в войне. Это признавали и наши враги, и наши союзники. Об этом свидетельствуют цифры: 70% потерь немцев (не считая их сателлитов) пришлось на Восточный фронт, там были разгромлены 507 из 680 гитлеровских дивизий.
СССР заплатил огромную цену: свыше миллиона наших граждан пали смертью храбрых за свободу и независимость восточноевропейских народов. Каждый десятый воин Красной Армии сложил голову в чужой земле! Как писал командир 1-го Чехословацкого армейского корпуса генерал Людвик Свобода, в 1968-1975 годах занимавший пост президента ЧССР, «советские воины сражаются за Чехословакию так, как сражались они за Москву, за Сталинград, за советские города и сёла. Мы никогда не забудем этого, и наш народ будет вечно признателен своим освободителям за бескорыстную братскую помощь».
«Да здравствует Красная Армия!» - воины-освободители слышали эту фразу на самых разных языках Европы. Сразу после прекращения боёв они старались как можно скорее восстановить мирную жизнь, накормить, обогреть, вылечить сотни тысяч граждан других стран.
В Европе и сегодня немало тех, кто помнит о подвиге освободителей. Но кроме них есть и те, кто сознательно, в угоду политической конъюнктуре искажает память о войне, ставя советских солдат на одну доску с фашистами. В ревизии прошлого особенно усердствуют политики ряда восточноевропейских государств. Снос памятников советским воинам, осквернение их захоронений стали одним из проявлений новой «исторической памяти». Россию обвиняют в «оккупации» европейских стран, при этом проявляя удивительную терпимость к памяти о местных фашистах и коллаборационистах. Даже в отдельных государствах бывшего СССР бойцы Красной Армии объявляются «оккупантами», а на щит поднимаются их противники, прислужники гитлеровцев и палачи собственного народа.
Ни к чему хорошему современную Европу подобное отношение к истории не приведёт. Невозможно построить «светлое демократическое будущее», оплёвывая прошлое своих соседей и восхваляя пособников нацистов. Точно так же, как нельзя выстроить собственную национальную идентичность, на ходу переписывая ключевые эпизоды собственной же истории. Пока это не все понимают. Придёт время - поймут. Что же касается нас, то наше дело правое. Поэтому победа вновь будет за нами!

Двадцать лет назад, 26 марта 2000 года, Владимир Путин в ходе всенародного голосования был впервые избран Президентом России. К этому времени он уже полгода находился на вершине властной пирамиды - с августа 1999-го как председатель правительства РФ, а с 31 декабря того же года в качестве исполняющего обязанности президента страны. Поэтому формальных точек отсчёта эпохи Путина множество: можно ещё вспомнить дату инаугурации - 7 мая 2000-го.
Тем не менее нам показалось правильным взять в качестве отправного момента именно март. В конце концов, премьер-министром Путин был назначен указом президента, и.о. президента стал в связи с отставкой предшественника, а официальное вступление в должность - и вовсе вещь формальная, происходящая тогда, когда все ключевые политические решения уже приняты. Другое дело - всенародные выборы, другое дело - быть избранным многонациональным народом России...
Ему досталась страна, представлявшая собой кровоточащий обрубок некогда великой державы. Не было ни внятных ориентиров, ни осмысленных «проектов будущего». Взять хотя бы «чеченскую проблему»: до Путина вероятность того, что Чечня может остаться в составе России, что там возможен мир, всерьёз уже никто не допускал. Некоторые регионы, в начале 1990-х набравшие «суверенитета-сколько-проглотите», с интересом наблюдали, чья возьмёт в том кровавом споре Грозного с Москвой.
Можно вспомнить голодных, замордованных солдат и офицеров, которых заставляли делать вид, что они армия. Государство, которое толком ничего не могло, и горстку людей, жадно высасывавших из него всё, ничего не предлагая ему взамен. Вспомнить налоги и пенсии, которые по большей части никто не платил. Можно долго перечислять: ту Россию, которую Борис Ельцин обещал «поднять с колен», а сам едва не утопил на обочине истории, всем, кто пережил эти годы, уже не забыть.
Владимир Путин, кстати, вопреки досужим спекуляциям, ничего такого про «колени» не обещал. Но спустя 20 лет страна стала другой: в этом смысле путинская Россия прошла дистанцию гигантского исторического масштаба. Из «осколка СССР», жившего без собственного гимна, по старым советским паспортам и на заржавленных обломках былой советской «роскоши», при Путине она превратилась в современное суверенное государство. Он помог ей в этом, и делал это ненасильственным образом. «Крепкое государство для россиянина не аномалия, не нечто такое, с чем следует бороться, а, напротив, источник и гарант порядка, инициатор и главная движущая сила любых перемен», - писал в статье «Россия на рубеже тысячелетий», опубликованной 30 декабря 1999 года, за день до его назначения и.о. президента, Владимир Путин. Тогда это приходилось доказывать.
Собственно, он - Путин - это государство и создал. Ведь признаемся: ту государственную машину, которую вместе с офисом в Кремле и «ядерным чемоданчиком» передал Путину его предшественник, трудно было назвать в полном смысле слова суверенным государством. В этом отношении Владимир Путин уже вошёл в историю как подлинный создатель новой российской государственности.
«Утратив патриотизм, связанные с ним национальную гордость и достоинство, мы потеряем себя как народ, способный на великие свершения», - отмечал он в той же статье. В итоге Путин привнёс в российскую политику трезвое патриотическое чувство, ясность целей, ответственность, прагматичный подход, бережное отношение к людям, наконец, масштаб - в самом широком смысле этого слова. Без этого страна не имела шансов...
Впрочем, в стремительно развивающемся глобальном мире почивать на лаврах нельзя - современный темп жизни не терпит остановок. Путин это, судя по тому, что он говорит и делает, отчётливо понимает. За последнее время он не раз подчёркивал: Россия не может позволить себе быть на уровне мировых лидеров, она не должна стремиться к тому, чтобы создавать нечто (будь то новые цифровые технологии или продукция оборонки) не хуже, чем другие. Лидерство в современном мире определяется возможностью быть хотя бы на шаг впереди, и не разово, а сохраняя эту дистанцию в динамике, в долгой исторической перспективе.
Изменение «политической рамки», в которой предстоит развиваться стране в обозримом будущем, инициированное президентом в начале года, собственно, и рассчитано именно на это - на преемственность государственного подхода к решению задач, стоящих перед страной.

Если бы не крах коммунизма и последовавший затем распад СССР, день 22 апреля 2020 года запомнился бы современникам надолго. Ещё бы, 150-летие основателя Советского государства Владимира Ульянова (Ленина) страна отметила бы по высшему разряду. Точно не хуже, чем его же столетие в 1970-м. Пожалуй, до этого так широко не праздновались юбилеи даже живых вождей...
Впрочем, как написал на смерть Ильича Владимир Маяковский, Ленин «и теперь живее всех живых». По крайней мере, до конца 1980-х это было именно так. Даже начавший в 1985-м перестройку Михаил Горбачёв в первые годы своего правления выступал за возвращение к ленинскому варианту социализма (почему-то понимая под этим «социализм с человеческим лицом», который Ленину и в страшном сне не снился). А правая рука Горбачёва, член Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев, даже будучи к тому времени убеждённым антикоммунистом (как он сам потом признавал), тем не менее, выступая в декабре 1989-го с сокрушительной критикой секретного протокола к пакту Молотова – Риббентропа, сетовал на то, что этот документ якобы не соответствует «принципам ленинской внешней политики». То есть даже тогда без Ленина не могли обойтись!
Потом ситуация изменилась, и Ленин, вопреки прогнозам Маяковского, всё-таки перестал быть «живее живых» – попросту «умер» для подавляющего большинства потомков. В том числе и для тех, кто долгие годы «возглавлял процесс» с его именем на устах. И уже бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Борис Ельцин в 1991-м избрался первым Президентом России, встав на позиции непримиримого антиленинизма.
Над Лениным стали смеяться. Его культ начали активно и иногда даже весьма талантливо ниспровергать (чего стоил только троллинг в эфире федерального телеканала, устроенный музыкантом Сергеем Курёхиным, утверждавшим, что «Ленин – это гриб»!). Дошло дело и до низвержения памятников. Правда, весьма и весьма деликатного, «точечного», без вандализма: из Тайницкого сада Кремля в Горки Ленинские перенесли «сидящего» Ленина работы Вениамина Пинчука, а из Большого Кремлёвского дворца – «стоящего» Ильича работы Сергея Меркурова. На этом, собственно, московский «ленинопад» и закончился. Тело вождя, несмотря на попытки некоторых активистов, так и осталось в Мавзолее, а дело Ленина списали за ненадобностью. Причём это сделали даже многие из тех, кто продолжал считать себя коммунистом.
Вроде бы тема была закрыта. Но жизнь оказалась мудрее. Она «предъявила» миру соседнюю Украину, где к власти пришли люди, поставившие перед собой цель уничтожить любые следы «ненавистного советского прошлого». Вот тогда-то и начался настоящий «ленинопад»: тысячи гранитных, мраморных, гипсовых изваяний Ильича были разрушены, а вместе с ними и памятники другим деятелям эпохи – от малоизвестного ныне лидера Советской Украины Григория Петровского до символа нашей общей Победы маршала Георгия Жукова. Мне кажется, именно после этого ко многим из нас стало приходить понимание, что в некогда братской республике разрушают памятники вовсе не коммунистам. Сводят счёты с исторической Россией, которую герои этих монументов, сами того и не ведая, продолжают олицетворять. «Целили в коммунизм, а попали в Россию». Удивительно и горько: этой формуле уже не первый десяток лет, а она всё ещё действует безотказно...
Что ж, действительно, Ленин – во всех смыслах российский человек («типически русский человек», как написал о нём Николай Бердяев). Цельный и полный противоречий. «Революционер-максималист» и «государственный человек» одновременно. Разрушитель одного государства и основоположник принципиально другого. Жестокий гуманист, расчётливый романтик, философ-практик – он сам ярчайшая иллюстрация к одному из основных законов столь уважаемой им диалектики, закону о единстве и борьбе противоположностей.
Без преувеличения, он оказал влияние на ход не только российской, но и всей мировой истории. И поэтому, как бы мы ни относились к тому, что Ленин сделал в России, не стоит недооценивать масштаб этой личности. Не стоит также забывать, что он по-прежнему самый известный в мире деятель русской истории. Уже одно это требует уважительного и неторопливого размышления и о нём как человеке, и о времени, которое его сделало тем, кем он стал. Мы не хотим его «реабилитировать», как и не стремимся ещё больше низвергнуть. Главная тема апрельского номера – споры о Ленине: им, похоже, ещё долго не будет конца.

9 мая 1945 года наша страна победила самого страшного противника – гитлеровскую Германию. Нацизм был общим врагом объединённых наций. Это был самый грозный вызов, брошенный когда-либо человеческой цивилизации. Причём вызов, брошенный не кем-нибудь, а одной из самых значимых составляющих западного мира – просвещённой и передовой Германией. «Цивилизованный» Запад никогда не признавал Советский Союз (как, собственно, и прошлую, да и нынешнюю Россию) своей частью. Однако именно СССР спас и Запад, и весь остальной мир от окончательного порабощения и гибели.
Но прежде всего, конечно советские люди спасали свою Родину, своих родных и близких. Память о Великой Отечественной войне, о наших неисчислимых жертвах, принесённых на алтарь Победы, свята для каждого, кто считает себя потомком героического и почти уже ушедшего поколения победителей. Для каждого, кто считает себя антифашистом. Ещё сравнительно недавно можно было бы написать и так: эта память свята «для каждого советского человека, для каждого жителя освобождённой Европы». Но сейчас это будет неправдой: увы, сегодня, спустя почти три десятилетия после распада СССР, отнюдь не каждый постсоветский человек считает себя наследником поколения, победившего нацизм. Что уж говорить об «освобождённой Европе»! Год от года там растёт число тех, кто уверен: в 1945-м мир был спасён усилиями заокеанских солдат и действовавших вместе с ними британцев. А Советский Союз – «это кровавое детище Ленина – Сталина» – действовал едва ли не заодно с Гитлером.
Чудовищно, что эта ущербная с морально-нравственной и исторической точек зрения версия Второй Мировой войны давно и осознанно насаждается не только в странах, которые были освобождены Красной Армией, но и в тех государствах, которые сами в те годы были частью Советского Союза. Это значит, что там проросли не просто зёрна чёрной неблагодарности. Это значит, что там мы имеем дело с исторической памятью о войне, которая прямо противоположна нашей памяти, – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Только носители такой, прямо противоположной нам памяти способны героизировать пособников нацистов, виновных в массовых казнях мирных жителей. Русских, украинцев, белорусов, поляков, евреев. Верующих и атеистов, коммунистов и беспартийных. Только носители такой памяти способны сносить монументы тем, кто сражался с нацистами, – советским маршалам (как это недавно произошло в Праге) и простым красноармейцам.
Нужно давно уже называть вещи своими именами. Память, противоположная нашей памяти о войне, – это память тех, кто развязал ту войну, а потом проиграл нам в страшной кровавой схватке. Это память, выпестованная по ту сторону линии фронта. Просто теперь, спустя 75 лет, она обрела своих настоящих наследников и продолжателей. Они уже кое-где вздымают руки с приветственным «хайль!», славя своих доморощенных «героев». Они уже вовсю малюют на своих знамёнах символы, очень напоминающие нацистскую свастику. Все их шабаши, заклинания и символические жесты давно уже за пределами человеческой нормы, и это невозможно не замечать.
Да, скажете вы, всё правильно. Но можем ли мы повлиять на то, что происходит? Наверное да: самое главное, что могут противопоставить этому нормальные люди, – сохранять и передавать свою память. Ведь задача не только в том, чтобы помнить самим. В условиях информационного беспредела и вседозволенности не менее важно суметь передать память о Великой Отечественной войне следующим поколениям. Именно в этом направлении должна вестись системная кропотливая работа. Необходимо задействовать все имеющиеся инструменты государства и общества. Наша школа наконец-то должна сыграть роль не просто бюджетного учреждения по оказанию образовательных услуг, а важнейшего передаточного механизма исторической памяти.
Давайте спросим себя: всё ли мы делаем для того, чтобы наши дети и внуки оставались носителями нашей памяти о войне? Если вы хоть немного сомневаетесь в утвердительном ответе на этот вопрос, значит, пора браться за дело!
С ПРАЗДНИКОМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ, ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!

В июне 1605 года на русский престол взошёл человек, объявивший себя чудом спасшимся сыном Ивана Грозного. «Царь Дмитрий Иванович», а именно так именовали его в тот год, венчался на царство при всеобщем ликовании толпы, опираясь на поддержку армии и молчаливое согласие политической элиты. И это несмотря на то, что неприкрыто делал ставку на помощь поляков, давно присматривавшихся к возможным вариантам установления контроля над русскими землями.
Что обеспечило успех этому человеку? Народная вера в то, что на место «ненастоящего» царя наконец-то пришёл «настоящий»? Всеобщая усталость от предыдущего правления? Заговор верхов, решивших устроить себе «ловлю рыбы в мутной воде» русской Смуты? Скорее всего, свою роль сыграли все эти факторы. Итог тогдашних решений известен: едва не утраченное единство страны, полный распад государственности, бессовестная внешняя агрессия, которой уже некому было противостоять...
Сам Лжедмитрий, как в один голос стали называть свергнутого царя на следующий же день после его гибели, недолго продержался у власти. Уже через год, в мае 1606-го, он был убит, и труп некогда боготворимого «наследника древнего рода Рюриковичей» подвергли надругательствам. Что лишний раз подтвердило старую как мир истину: ухватить власть любой ценой – это только полдела, самое сложное – эту власть удержать.
Впрочем, даже несмотря на краткое пребывание на троне, «царь Димитрий Иванович» вошёл в историю как самый успешный самозванец. Кем был в действительности этот человек, историки пытаются разобраться до сих пор. И хотя большинство из них полагают, что подлинное имя Лжедмитрия – Григорий Отрепьев, стопроцентных доказательств этому так и не нашлось.
Как ни относись к фигуре Дмитрия-самозванца, приходится признать: ему удалось то, что никому до этого не удавалось и вряд ли удастся в будущем, – убедить сотни тысяч людей в своих правах на престол и в итоге возглавить страну, не имея на то никаких законных оснований. В этом смысле Лжедмитрий – уникальное явление русской истории. Однако, пожалуй, только в этом. Во всём же остальном он оказался лишь одним из длинной череды Лжедмитриев, лже-Иванов, лже-Петров...
Конечно, самозванчество – не чисто русское явление. Авантюристов, готовых испытать судьбу, всегда хватало и в Европе, и в Азии, и в Америке. Но русские самозванцы, как мне кажется, всё же особые. Я не имею в виду разного рода «детей лейтенанта Шмидта» – с ними всё ясно. Их удел – банальная нажива. Гораздо интереснее те из самозванцев, кто сделал максимальную ставку в рисковой игре, претендуя не просто на деньги и славу, а на власть и влияние. Для страны их амбиции и вера в собственные возможности часто оборачивались бедой. Вспомним хотя бы Пугачёвский бунт – «бессмысленный и беспощадный», вспыхнувший под знамёнами донского казака, провозгласившего себя Петром III. А сколько было «локальных» лжецарей, лжецарьков и прочих лжекумиров?
Откуда появляются такие люди? И почему окружающие не просто верят им на слово, но и охотно идут за ними – на край света, на преступления, на плаху? Мы решили разобраться в этом. Ведь если вдуматься, феномен самозванчества связан отнюдь не только и не столько с самими самозванцами, но и с обществом, с людьми, готовыми из тех или иных соображений увлечься ложными целями и ценностями, идя за теми, кто выдаёт себя за других. Часто – на погибель себе и окружающим.

«Переселение, колонизация страны была основным фактом нашей истории, с которым в близкой или отдалённой связи стояли все другие её факты». Эту идею более века назад сформулировал выдающийся русский историк Василий Ключевский. По его словам, «история России есть история страны, которая колонизуется», а иначе говоря, осваивает новые пространства. Собственно, именно с этого – с рассказа о пространстве России и этапах освоения её государственной территории – Ключевский и начинал свой курс русской истории.
Действительно, если исходить из того, что история – это жизнь людей во времени и пространстве, то пространство предстаёт одной из важнейших осей координат, в которых существуют страны и народы. Для исторической России, на протяжении многих веков являющейся самым большим по территории государством мира, учитывать это обстоятельство крайне важно. Тем более что эта ось прочнее многих иных скреп объединила самые разные эпохи в истории нашей страны – Московскую Русь, императорскую Россию, советский период, современность...
Ни для кого не секрет: от того, как страна распоряжается доставшимся ей от предков наследством, во многом зависят её настоящее и будущее. На протяжении столетий освоение этих бескрайних пространств (заселение людьми, создание комфортных условий для их жизни и труда, развитие инфраструктуры, грамотное и рачительное хозяйствование, сбережение природной среды) – один из самых главных внутренних вызовов для нашей Родины. Без постоянного движения Россия никогда бы не стала такой, какая она есть. Думаю, не ошибусь, если скажу, что стремление к развитию страны – ещё одна многовековая наша скрепа, также связанная с бескрайними просторами России.
«Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим» – строка из советской песни вобрала в себя суть формировавшихся столетиями представлений об исключительной ценности нашей государственной территории, незыблемости суверенитета страны. Собранная нашими предками в тяжелейших исторических условиях, политая кровью и пóтом, она и нами воспринимается как нечто неотчуждаемое, доставшееся в наследство от предыдущих поколений и принадлежащее не только нам, но и тем, кто придёт нам вослед. По сути, это ещё одна скрепляющая страну ценность, неразрывно связанная с её пространственным измерением.
Конечно, были в тысячелетней истории страны и драматические периоды, когда подобные представления ставились под сомнение, а то и попросту высмеивались как архаичные и не соответствующие «остроте политического момента». Собственно, мы знаем эти периоды наперечёт – каждый из них ассоциируется в нашей исторической памяти со смутным временем. Будь то Смута начала XVII столетия, трагический слом русской государственности начала XX века или же коллапс советского проекта, вызвавший обрушение СССР и распад некогда единого союзного государства.
Последний из названных сломов и сегодня многими воспринимается как крупнейшая геополитическая катастрофа XX века, как серьёзнейшая историческая и политическая травма для целых поколений соотечественников. С тех пор минуло почти три десятилетия, а рана до сих пор кровоточит. Впрочем, будем надеяться, горький опыт 1980-1990-х нами – и простыми гражданами, и политической элитой нашей страны – всё-таки усвоен. Далеко не случайно в ходе общероссийского голосования граждане поддержали поправки в Основной закон, среди которых были и те, что напрямую связаны с судьбой российского пространства. Речь идёт прежде всего о введении конституционного запрета на «действия, направленные на отчуждение части территории России, а также призывы к таким действиям».
О том, к чему приводят такие действия и такие призывы, мы, к сожалению, знаем из сравнительно недавнего прошлого. Одним из завершающих этот номер материалов стал рассказ о печально знаменитом соглашении Шеварднадзе – Бейкера, заключённом 30 лет назад и решившем судьбу части нашей акватории Берингова моря не в нашу пользу. Этот рассказ – тоже о пространстве России, которое на протяжении нашей долгой истории, увы, не только прирастало, но и убывало. Будем помнить об этом, чтобы ни в коем случае не повторять в будущем.

75 лет назад завершилась Вторая Мировая война. Точка в этой кровавой истории была поставлена молниеносным разгромом Японии. Решающую роль в нём сыграла Красная Армия, в срочном порядке переброшенная с западноевропейского театра военных действий на Дальний Восток. СССР пунктуально выполнил взятые на себя обязательства перед союзниками. Именно усилия советских солдат и офицеров, несколькими месяцами ранее разгромивших нацистскую Германию, позволили союзным армиям и флотам в кратчайшие сроки покончить с военной машиной милитаристской Японии, 2 сентября 1945 года подписавшей Акт о безоговорочной капитуляции.
Для СССР разгром японского милитаризма ставил точку ещё и в долгой и весьма драматичной истории борьбы за позиции на Дальнем Востоке. Её предыдущий этап завершился проигранной царской Россией войной с Японией, национальным унижением и потерей стратегически значимых территорий. Не случайно в обращении Верховного главнокомандующего к народу, вышедшем в газетах 2 сентября 1945 года, прозвучали личные ноты: «Поражение русских войск в 1904 году в период Русско-Японской войны оставило в сознании народа тяжёлые воспоминания. Оно легло на нашу страну чёрным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил».
Пожалуй, никогда Иосиф Сталин в официальных документах так откровенно не писал о своих рефлексиях, связанных с историей дореволюционной России. Но не забыл он и о геополитике. «Это означает, – отмечал далее Верховный главнокомандующий, – что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии».
Между тем это была последняя совместная операция союзников, за четыре года до этого сплотившихся против своих общих врагов. Победным летом, а особенно осенью 1945-го стылые ветры холодной войны уже вовсю задували по земному шару. Вчерашние братья по оружию активно готовились вступить в опасное соперничество за доминирование в послевоенном мире.
Первыми смертоносными шагами, осуществлёнными ещё до завершения Второй Мировой войны, стали атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, произведённые американцами в начале августа 1945-го. Это был не просто «последний аргумент» в долгой войне между США и Японией. Это был первый, самый весомый, как тогда казалось, козырь, брошенный в новой игре, начатой Соединёнными Штатами против серьёзно укрепившего свои позиции и авторитет в мире Советского Союза. С этого момента обладание ядерным оружием, а также поддержание ядерного паритета стали неотъемлемыми элементами обеспечения нашего государственного суверенитета, без которых само существование нашей страны оказалось бы под большим вопросом.
Холодная война заняла почти всю вторую половину XX века и завершилась неожиданно для всех её участников – распадом СССР. Увы, Советский Союз не выдержал бремени этого противостояния, в конечно счёте отказавшись от дальнейшей борьбы, мирно уступив своему «наиболее вероятному противнику» на одном из драматических поворотов мировой истории. Бескровное окончание почти полувекового противостояния дало повод Вашингтону считать Москву проигравшей стороной: уже в январе 1992 года Джордж Буш-старший заявил обеим палатам конгресса о том, что «милостью Божьей Америка выиграла холодную войну».
Собственно, сегодня, спустя 75 лет после завершения Второй Мировой, весь мир пожинает плоды этих скоропалительных и не вполне справедливых выводов о якобы одержанной американцами безоговорочной победе и якобы наступившем после этого «конце истории». Не в силу ли этих представлений наше сегодняшнее настоящее так смахивает на тревожное предвоенное прошлое?

В конце этого года исполняется 400 лет со дня рождения одного из самых ярких деятелей русской истории – протопопа Аввакума. Он появился на свет 25 ноября (5 декабря) 1620 года в нескольких десятках вёрст от Нижнего Новгорода, а завершил свой земной путь 14 (24) апреля 1682 года за полярный кругом, в ныне не существующем на карте городке Пустозерске. Этот юбилей – хороший повод вспомнить не только о мятежном протопопе, но и о событиях, связанных с драматическим расколом Русской Церкви, произошедшим в правление «тишайшего» царя Алексея Михайловича.
Безусловный мученик за веру, человек, принявший смерть на костре за свои убеждения, протопоп Аввакум не может не вызывать глубочайшего уважения. Причём вне зависимости от отношения к исповедуемой им старой вере – той разновидности православного учения, которую он считал единственно верной и за которую готов был стоять до конца.
Между тем глубочайшие трансформации русского православного мира были неизбежны: по-старому церковь вряд ли смогла бы существовать дальше. За «улучшение» церковной жизни ратовала не только власть в лице царя, но и сами церковные деятели, среди которых оказались и будущий реформатор православия патриарх Никон, и будущий лидер старообрядцев Аввакум. В этой ситуации вопрос был лишь в том, в каком направлении будут осуществляться реформы. Это значит, выбор между старым и новым был предрешён. А дальше православным оставалось либо идти вслед за «мейнстримом», либо с той или иной степенью ожесточения ему противостоять.
Ревнители благочестия оказались людьми яростными и непримиримыми. Патриарх Никон и его последователи, опираясь на авторитет и силовые возможности государства, жёсткой рукой проводили церковные реформы. Ставки были слишком высоки: ещё при вступлении на патриарший престол, обращаясь к Алексею Михайловичу, Никон высказал пожелание, чтобы русский царь был «царём вселенским и самодержцем христианским». Амбициозная цель оправдывала любые средства. В этом смысле Никон стал предтечей главного русского реформатора – Петра Великого, также убеждённо и безоговорочно выкорчёвывавшего «старину».
Но всё же что-то подсказывает, что и Аввакум, окажись он «на том же месте в тот же час», не менее рьяно взялся бы за преобразования. Ведь, по его мнению, на кону стояла чистота веры, залог спасения в грядущие «последние времена» как каждого отдельного человека, так и всей Святой Руси. И для протопопа, характеризовавшего никониан как еретиков, которые «распяли Христа в Русской земле», компромисс также был невозможен.
Потом уже, будучи в заточении в Пустозерске, Аввакум неоднократно демонстрировал ненависть к оппонентам и без обиняков советовал Алексею Михайловичу: «Перестань-ко ты нас мучить тово! Возьми еретиков тех, погубивших душу твою, и пережги их, скверных собак, латынников и жидов, а нас распусти, природных своих. Право, будет хорошо». В послании к следующему царю – Фёдору Алексеевичу – Аввакум восклицал в том же духе: «А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал во един час... Перво бы Никона, собаку, и рассекли начетверо, а потом бы никониян».
В таких делах образцом для протопопа являлся не кто иной, как Иван Грозный: «Миленькой царь Иван Васильевич скоро бы указ сделал такой собаке». «Я ещё, даст Бог, – писал также Аввакум, – преже суда тово Христова, взявше Никона, разобью ему рыло. Блядин сын, собака, смутил нашу землю. Да и глаза те ему выколупаю, да и толкну ево взашей: ну во тьму пойди, не подобает тебе явитися Христу моему свету. А царя Алексея велю Христу на суде поставить. Тово мне надобне шелепами [то есть кнутами] медяными попарить». «Накудесил много, горюн, в жизни сей, яко козел скача по холмам, ветр гоня», – отзывался об Алексее Михайловиче гневливый и строгий протопоп.
Даже на такого же, как и он, горемыку, расстриженного дьякона Фёдора, сидевшего с урезанным языком в соседней с ним земляной тюрьме, Аввакум, который в какой-то момент разошёлся с ним по ряду догматических вопросов, обрушивал самую отборную брань. Называя того «Федькой», «козлом», «бешеным», «собакой косой», «дураком», «вором церковным», угрожал жестокой расправой: «Всех вас развешаю по дубу. Ну вас к чорту, не надобны вы Святей Троицы, поганцы, ни к чему не годны».
Откуда взялись в главном страдальце Бунташного века и в его суровых гонителях одни и те же черты – нетерпимость и готовность к насилию? Может быть, достались в наследство от недавнего Смутного времени? Или выросли из уверенности в собственной непогрешимости и исключительной правоте? Сейчас мы вряд ли уже отыщем ответ. Да и нужно ли его искать в седой старине, когда близкий к нам XX век дал ещё более страшные примеры нетерпения, гражданского размежевания и вражды.

В ноябре 1920 года части Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) выбили остатки Русской Армии генерала Врангеля из Крыма. Это событие принято считать финальной точкой Гражданской войны в Европейской России. И хотя потом были и Тамбовское восстание, и Кронштадтский мятеж, и сражения на Дальнем Востоке и в Средней Азии, главные силы антибольшевистского вооружённого сопротивления были разбиты именно тогда и там – 100 лет назад, в Крыму.
К этому времени исход Гражданской войны был давно уже предрешён: отрезанные от материковой России части под командованием Петра Врангеля не имели никаких шансов на успех. Возможность создания «белой республики» на территории «острова Крым» была не более чем позднейшей литературной фантазией: в реальности никаких подобных «республик» на своих южных рубежах красные не потерпели бы. Силы противников были неравны, окончательная победа над белыми была лишь делом времени.
С эвакуации остатков армии Врангеля из Крыма начинается история двух Россий – той, что осталась под красными знамёнами, и той, что покинула родные берега. Судьбы людей, оставивших Родину в расцвете сил и возможностей, сложились по-разному. Кто-то из них вернулся, но большая часть так и не смогла этого сделать, окончив свои дни на чужбине.
Михаил Булгаков, братья которого эмигрировали из страны, заболев тифом и оказавшись в госпитале, не смог уйти с белыми и остался здесь, в красной России. Пожалуй, именно он точнее и тоньше других раскрыл подлинный драматизм крымских событий 1920 года и последующую за ними трагедию русской эмиграции.
Многие из эмигрантов впоследствии разочаровались в сделанном выборе, но ещё больше было тех, кто считал его единственным верным, кто не понимал и не принимал советскую власть, кто не мог простить – то ли самой стране, то ли тем, кто её населял, – тот выбор, который в конечном счёте сделала Россия. Ведь этот выбор не в их пользу... Большинство покинувших родину влачили трудную, полную лишений жизнь. Впрочем, и здесь – в России, которая осталась, – жизнь была не слаще. Это было тяжёлое время, а времена, как известно, не выбирают.
Две России... В известном смысле их соединение происходит на наших глазах – после падения советской власти, когда начался процесс возвращения на родину духовных начал русского зарубежья. Когда воссоединились церкви Русская зарубежная с Московским патриархатом, когда началось возвращение имён, книг, семейных преданий, когда состоялось перенесение в Россию праха видных деятелей и идеологов Белого движения – Антона Деникина, Владимира Каппеля, Ивана Ильина, великого князя Николая Николаевича... И всё же можно предположить, что соединение двух Россий началось много раньше.
В годы Великой Отечественной, когда лучшая часть русского зарубежья была вместе со своей воюющей Родиной, сражаясь в Сопротивлении, молясь за историческую Россию и, несмотря ни на что, веря в конечную Победу. И не только в годы войны. Вспомним вышедший на экраны в 1971-м «Бег» Владимира Наумова и Александра Алова – сам факт появления такого кино в брежневском СССР о многом говорит. Великий Михаил Ульянов, народный артист СССР, до и после этого многократно игравший Ленина и маршала Жукова, был не просто убедителен в роли белого генерала, навсегда покинувшего Россию и не смирившегося с болью этого расставания. В глазах коммуниста Ульянова была такая неподдельная боль и тоска, которую артист даже такого уровня мог сыграть, только глубоко прочувствовав материал: «Когда вас поведут в рай, я буду сидеть там у ворот и передо мной будет лежать шляпа... Я буду сидеть там тысячу лет и просить... И никто не подаст! Никто! Даже самый добрый из нас – Бог... При желании можно выклянчить всё: деньги, славу, власть... Но только не Родину, господа!.. Особенно такую, как моя...» Кстати, у Булгакова в «Беге» этого монолога нет: его вписали в сценарий авторы фильма – сын члена РКП(б) с 1919 года Владимир Наумов и фронтовик Александр Алов, что тоже весьма показательно...
На обложке ноябрьского номера журнала «Историк» изображён «Большевик» работы Бориса Кустодиева, написанный ровно сто лет назад. Вы спросите, причём здесь большевик, если тема номера – Русский исход? Ведь Русский исход – это скорее про белых, покинувших родину, а вовсе не про красных, не про большевиков. И да и нет. Ведь слово «исход» – это не только действие от глагола «исходить» в значении «уходить откуда-либо, что-либо покидать». «Исход» – это ещё и «выход из создавшегося положения», и «завершение, конец чего-либо». В данном случае – кровавой революции и Гражданской войны. Именно поэтому на обложке ноябрьского «Историка» шагающий по стране кустодиевский большевик. Таким он и был – Русский исход 1920 года.