Игрушки.
Саша сидит на кровати и резкими движениями рисует что-то на куске картона.
Ее комната просто завалена игрушками. Куклы, статуэтки, плюшевые звери, деревянные игрушки, машинки, домики. Пластиковые, поролоновые, деревянные, стеклянные, металлические. Размером с мизинец и высотой в метр.
У каждой было имя, и Саша знала их наизусть. На кровати сидел голубой кролик Гуинплен с криво зашитым красными нитками ртом.
На шкафу сидели Тут и Там, две разноцветные мышки, Капля, стеклянная статуэтка девушки и разноцветный удав Василий.
На люстре висела вверх ногами пластмассовая летучая мышь Соня, на подоконнике сидела Спиралька, многорукий плюшевый монстр непонятного происхождения.
Саша любила рисовать и игрушки. Причем рисовала только последних.
А еще у нее была небольшая странность.
После смерти родителей Саша начала слышать голоса игрушек. После той аварии прошло уже девять лет, но ничего не изменилось. Все также единственными друзьями были куклы и мишки.
Подал голос разноцветный удав Василий:
- Сашка, в школу-то не опоздаешь? Учти, что если будешь пропускать, то расстроишь тетю! - Да ну тебя,- лениво отозвалась Саша, что-то рисуя резкими движениями - Везде я успею. Вечно ты преувеличиваешь.
- Васька прав,- пискляво сказала резиновая мышь Соня - Ты и так уж там почти не появляешься. Порадуй учителей своим присутствием.
- Ага, щас,- хмыкнула Саша из-за листа картона,- Так они мне и обрадовались. Прямо побежали ковровую дорожку раскатывать.
- Лекса, прекращай паясничать и дуй в школу,- спокойно произнес кролик Гуинплен – У тебя сегодня зачет по химии. Если провалишь или пропустишь, то прощай прогулки по ночному городу.
-Уел,- удрученно вздохнула Саша, откладывая карандаш и картон – Уже собираюсь.
Она грациозно встала с кровати и открыла шкаф. Так-так, что бы надеть?
На кровать полетели юбки, блузки, платья, колготки, туфли…
Целый ворох одежды, которая переливалась блестками и была преимущественно черного цвета. Наверх рухнула косметичка, больше похожая на небольшой чемодан и коробка для украшений с милейшим скелетиком в красном платье.
Посмотрим, чего еще не видели учителя и одноклассники…
Ага, вот. Короткое черное платье с огромными кроваво-красными розами по краю подола, сердцевидным вырезом и белой шелковой шнуровкой. Еще лаково-блестящие остроносые сапоги с красными бантами и колготки в сетку. Ошейник с затупленными шипами, тяжелый каменный браслет с мелкими красными камушками. Черные перчатки до локтя и маленькая шляпка - цилиндр с черными кружевами и серыми розочками.
Саша довольно повертелась перед зеркалом. Просто чудесно!
Только макияжа не хватает. На журнальный столик полетела разнообразная косметика, а сверху легло большое круглое зеркало в медной ажурной оправе.
Саша приподняла зеркало и залюбовалась на свое отражение. Даже без косметики ее лицо производило жуткое впечатление. Тонкая, сухая и белая до серости кожа, пухлые губы. Глаза были разного цвета - один почти бесцветный, серо-голубой, с желтой каймой около зрачка, а другой темный, зелено-карий.
Прозрачно-голубой глаз, казалось, вообще не видит, а темно-зеленый был безразличен, но при этом смотрел настолько цепко и пристально, что казалось, будто что-то чужое выглядывает из глубин зрачка.
Саша нравилось ее лицо. Правда, в детстве она считала это жутким уродством, но потом поняла, что это только подчеркивает ее неповторимость.
Стало ясно, что если не пытаться скрыть лицо, то окружающими это воспринимается как должное. Именно поэтому она носила готическую одежду и часами красилась.
Вот и сейчас, после полутора часов наведения макияжа, в зеркале красовалось существо явно потустороннего происхождения.
Ресницы из невзрачных и белесых стали длинными и черными, на веки легли бирюзово-зеленоватые тени, по всей правой половине лица стало ветвиться черное изогнутое дерево с мелкими голубыми цветочками. На левой щеке, «прорастая» шипованным темно-зеленым стеблем из уголка глаза, «цвела» огромная голубая роза, тщательно прорисованная и переливающаяся блестками.
Черные, глянцево-блестящие губы изогнулись в ухмылке и обнажили ровные белые зубы с острыми клычками. Отражение прищурило глаза и страшно исказилось.
Саша секунд десять пристально рассматривала отражение, потом хмыкнула и рассмеялась.
- Супер,- хихикнула она – Так хорошо, что я сама себя боюсь.
- Красотка,- ехидно прокомментировал Гуинплен,- Может, лучше тогда Луизу в школу возьмешь, а не меня? Ну, чтобы имидж не портить.
Луиза, тряпичная кукла с черными пуговичными глазами, зашитым ртом и животом прошелестела бесполым голосом:
- Чушь не пори, заяц. Крыша совсем слетела?
- Спокойно, не ссорьтесь,- мирно сказала Саша, - Ладно, все, я ушла.
Саша схватила с подоконника сумку со скелетом в мушкетерском костюме, кинула туда Гуинплена, одела короткую шубку из искусственного меха, и, напевая что-то грустное, пошла в школу.
В школе Сашу терпеть не могли. За глаза называли психопаткой и ведьмой, но в лицо ничего не говорили и вообще обходили стороной. Боялись, и небезосновательно.
В эту школу Саша перевелась относительно недавно. Когда она первый раз стояла у доски перед своими новыми одноклассниками, то она видела на их лицах примерно одинаковое выражение. Жалость, круто замешенная на брезгливости и удивлении. И чуть-чуть страха.
Саше стало ясно: если вести себя так же, как в прошлой школе, то проходу не дадут. Поэтому она решила в корне изменить свое поведение.
Нина Викторовна добродушно представляла новую ученицу:
- Знакомьтесь, это ваша новая одноклассница, Саша Мирова.
Лекса искривила губы в усмешке, обнажившей идеально ровные зубы и чуть удлиненные клыки, резко поклонилась и с металлическим цоканьем каблуков прошла к своей парте и рухнула на стул. Достала из сумки конфеты и стала с хрустом их поедать. Потом оттуда же вытянула за ухо кролика и посадила на парту. Одноклассники ошеломленно уставились на нее.
Весь урок на нее смотрели все, но ей было до лампочки. Саша жевала конфеты, изрисовывала тетрадь и тискала зайца. Периодически незаметно оглядывала класс и удовлетворенно думала: «Отлично. Начало положено».
На перемене, когда кто-то подходил знакомиться, она жутко прищуривала глаза, пристальным взглядом отпугивая от себя.
Девочки собрались толпой где-то в углу и шушукались, настороженно поглядывая в сторону Саши.
Лекса хмыкнула. Ну конечно, как не обсудить странную недружелюбную новенькую? Святое дело. К тому же девчонки-то везде одинаковые.
На следующий день Лекса решила послать школу куда подальше.
Сначала она приводила в порядок свою комнату. Вытерла пыль, вымыла полы, выстирала плюшевые и вымыла стеклянные, металлические и деревянные игрушки. Убиралась целый день и в результате к вечеру ее комната блестела. Потом начала собираться. Надела простой черный свитер крупной вязки, серые брюки и сделала хвост. Взяла со стола карманное зеркальце и посмотрелась.
В нем отражалось грустное бледное лицо. Ресницы почти незаметны, глаза большие.
Отражение пугало выражением широко открытых глаз. Один глаз был абсолютно равнодушен, а второй смотрел с голодным вниманием хищного зверя. Вдруг черты лица начали изменяться и поплыли. Лицо вытянулось, заострилось и приобрело странный насмешливо-холодный вид.
На Лексу из зеркала смотрел мужчина. Его лицо было очень подвижным на вид, с морщинками около глаз и губ, похожими на трещины. Еще оно было хищным. Серо-голубые глаза оттенка грязного льда смотрели будто бы равнодушно, но с уверенностью человека, наслаждающегося своим превосходством. Бледные, отливающие синим тонкие губы улыбались неуловимой змеиной улыбкой. Пепельно - серебристые волосы выглядели мягкими. По бокам головы закручивались в спираль огромные рога.
Мужчина растянул в ухмылке губы и произнес несколько слов. Зеркальце задрожало и лопнуло.
Саша от неожиданности уронила разбитое зеркальце и зло сказала, обращаясь в пустоту:
-Что, опять?!
В сердцах пнула то, что осталось от зеркальца, и широким шаг пошла на кухню за веником.
Лекса выглянула в окно. Темнело. Небо стало густо-синим, но не чернильным. Синий снег, дома, деревья…
Все в одной гамме. Одноцветно и чарующе.
Лекса открыла шкаф и вытащила с нижней полки черную бархатную коробку. Она была вся в пыли, и Саша слегка ее стряхнула, проведя рукавом. Потом открыла ее. Коробка была доверху засыпана украшениями. Лекса нетерпеливо ее перевернула. Побрякушки со звоном посыпались на паркет. Последним упал маленький шелковый мешочек, перевязанный красной лентой.
То, что нужно.
Лекса схватила мешочек, села на кровать и вытащила из мешочка медальон из черненого серебра на цепочке. Он был сильно закопчен и на ощупь, сколько раз Лекса до него не дотрагивалась, всегда был очень теплым. Примерно такой температуры, какая бывает у ложки, опущенной в очень горячий чай, но сразу же вытащенной. Уже не обжигает, но еще не остыл. На круглом кулоне, обвитом по краям растительным орнаментом, угрожающе скалилась змея. Голова изображалась боком, рельефно выступала и поражала своей реалистичностью. Как будто неподвижный выпуклый глаз наблюдал за Лексой, а два длинных острых зуба приготовились к немедленной атаке. Внутри кулона была прядь волос. Серебристых и очень мягких.
Саше всегда приходилось уговаривать себя, перед тем как надеть медальон. Ей всегда чудилась незримая, но вполне ощутимая опасность, исходящая от него. Казалось, будто змея распахнет свою пасть еще шире, выползет из кулона, обовьется вокруг шеи и прокусит сонную артерию. Еще бы, это же подарок Антиквара, куда уж тут без глюков, с иронией думала девочка.
Тяжело вздохнув, она быстро защелкивала застежку цепочки и касалась пальцами змеиного изображения.
После этого наступало успокоение. Страх исчезал бесследно, в голове выстраивался точный план действий. Неизвестно откуда появлялись сведения, где лучше всего ловить энергию сегодня, а где лучше не появляться. Как будто обычная девчонка Саша куда-то пропадала, и приходило хладнокровное чудовище. Но это не было чем-то отвратительным. Саша никогда не чувствовала себя лучше, чем во время «охоты».
Вот и сейчас Лекса ощутила удовлетворение.
Взяла с полки маленькую серебряную шкатулку с двумя дерущимися собаками на крышке, длинный кинжал с красивой витой рукоятью и желтоватый свиток. Аккуратно положила в сумку и щелкнула молнией.
Потом она оделась, выключила свет и вышла из квартиры. Дверь захлопнулась со щелчком, ключ бесшумно провернулся четыре раза. Свет в подъезде мигал, лампочка покачивалась, и вместе с ней качались длинные сиреневые тени. Подъезд был полон разными звуками непонятного происхождения. Что-то шуршало, стучало и дзинькало на грани слышимости.
Обычные звуки, которые составляют тишину. Если их нет, то это не тишина, а вакуум.
Лекса медленно спускалась по лестнице. Плавная и немного пружинистая походка напоминала поступь охотящегося зверя.
С густо-чернильного неба падали снежинки. Радужно переливались мельчайшими гранями и мягко ложились на землю. Было что-то чарующее в том, как летят эти холодные бабочки. Будто звезды падают с неба. Мгновение полета и неминуемое падение.
Снег падал, а город жил. По серому гололеду тротуаров скользили люди, машины нескончаемым потоком проносились по ленте асфальта. Было семь часов вечера, все возвращались с работы, молодые мамы выгуливали любимых чад.
Часа через три город ненадолго утихнет, чтобы через некоторое время ожить снова.
Саша широким шагом шла по улице, кутаясь в шарф. Видела перед собой только покрытую толстой серой коркой льда дорожку, но изредка посматривала по сторонам.
Смотрела на счастливые румяные лица прогуливающихся парочек, на спешащих домой усталых служащих, на бабушек с озабоченным выражением лица несущих огромные баулы.
И в голове мелькала мысль, совершенно не свойственная Саше. Незаметно, тихо, но неотступно она преследовала Лексу. Как будто чей-то тягучий, мягкий и вкрадчивый голос нашептывал на ухо:
«Ты охотник, они – дичь. Ты сильная, хитрая и осторожная. Ты лучше их всех и имеешь право делать все что хочешь»
Обычно Саша отторгала эту мысль, но не тогда, когда выходила на «охоту». Сейчас она упивалась ею, наслаждалась тем, что это правда. Щурила разноцветные глаза и улыбалась краешком губ.
Но ей не нравилось то, что сейчас столько народа. «Охота» должна проходить в тишине. Для нее сейчас слишком людно.
Но там, куда она направлялась, не было понятия «людно». Оно давно исчезло из лексикона того места.
Глядя на нее со стороны, обычный прохожий не заметил бы ничего необычного. Высокая девочка лет пятнадцати-шестнадцати, вся в черном. Шапка надвинута на глаза, длинный шарф свисает ниже рукавов. Длинные черные косы падают на шубку и колышутся в такт шагам. Черные сапоги негромко цокают по льду.
Впрочем, случайным прохожим и не обязательно было знать, кем она является. Хотя они бы и не поверили, если бы не убедились. Но те, кто вставал на пути у Лексы, когда она выходила на охоту долго не жили, причем даже не из-за нее. Следовательно, не могли никому рассказать.
Саша очень долго шла. Ей нужно было на другой конец города, на самую его окраину. Она принципиально никогда не ездила на чем бы ты ни было в места «охоты». Только пешком.
Шумные, освещенные и широкие улицы уступали место глухим проулкам и темным жутковатым улочкам. Людей постепенно становилось все меньше и меньше. Небо становилось темнее, появлялись первые звезды, и ущербная луна бесстрастно смотрела вниз.
Дома взирали в пустоту черными провалами окон, а узловатые руки деревьев старчески скрипели от малейшего ветерка. По улице тут и там мелькали странные тени, то ли призрачные ночные миражи, то ли таинственные обитатели городской темноты. А может, всего лишь те, кто, как и Саша ищет свою добычу под равнодушным взглядом луны и мягким покровом ночи.
Лексе было совсем не страшно. Скорее наоборот. Среди людей она ощущала себя скованно, как зверь в клетке. А здесь была ее стихия. Шаг стал шире и быстрее. Она пила лунные взгляды, тихий свет звезд и ощущение безграничной свободы.
Здесь ночь была совсем не та, что в сердце города. Тут искусственный свет фонарей и наигранное веселье неоновых вывесок сдавали позиции. Здесь темнота брала свое. Разливала в воздухе тревожный аромат колдовства, смерти и тайн. Смеялась звонко – будто серебряные монеты рассыпались. Говорила, что даст своим детям все, что пожелают, но они должны будут суметь это взять.
А Лекса умела брать свое. Поэтому она любила ночь.
Спокойно шла по тропинке между сугробами, и, несмотря на то, что выглядела она безобидно, никто из обитателей ночного города не пытался напасть на нее. Ощущали, что это идет не жертва, а охотник.
Вскоре она дошла до нужного ей места. Высокая чугунная ограда не поражала своей оригинальностью, но даже если бы за ней не виднелись кресты и каменные надгробия, было бы понятно, что ограда – кладбищенская.
Немного подальше виднелась угрюмая громада с несколькими трубами – местный крематорий. На воротах висел старый ржавый замок.
Как только Саша коснулась замка, дужка отлетела, и замок бесшумно упал в снег.
Саша с усилием подвинула створку ворот. Она поддалась со страшным скрипом, но приоткрылась. Девочка аккуратно пролезла в щель и двинулась в сторону крематория.
Когда-то чистая дорожка была завалена огромными пластами снега, но по ним тянулась кривая цепочка широких и глубоких следов. Свежие. Саша нехорошо улыбнулась: «добыча» уже пришла.
Девочка пошла по следам, периодически спотыкаясь.
Черные скрюченные деревья с рваным узором веток склонились над еле видными из-под снега серыми крестами. Как будто они скорбели о давно забытых людях.
Саша дошла до здания.
Оно поражало своей угрюмой красотой. Как массивный средневековый замок, крематорий нависал над Сашей, давя своей непреклонной мощью. Парадный вход был накрепко заперт, но в дальней стене была маленькая дверь, которая была всегда открыта. Следы вели к ней.
Саша медленно пошла к дверце, стараясь идти как можно тише. Внезапно поднявшийся ветер заунывно запел в ветвях и вскружил в вихре снежную пыль.
Лекса натянула шарф почти до носа и надела капюшон. Тень от него надежно скрывала лицо.
Дошла до двери и аккуратно приоткрыла ее. Петли хрипло заскрежетали.
Девочка протиснулась в щель и закрыла дверцу. Внутри крематорий был еще страшнее, чем снаружи. Огромный зал тонул в темноте, которая казалось, была почти осязаемой. Маленькие окна у потолка были темны: за ними разгоралась настоящая метель.
Сашино зрение резко обострилось. Теперь она могла видеть каждую деталь, и различала силуэт у дальней кремационной печи.
Вдруг в мертвой тишине громко щелкнула зажигалка. Маленький дрожащий огонек осветил нервное женское лицо и зажег сигарету.
- Кто здесь?!- истерично вскрикнула девушка, увидев смутную тень около входа.
- Я. Договор подписан, пришла забирать плату,- почти весело сказала Саша и пошла в сторону девушки, намеренно громко цокая каблуками.
- Стойте!- взвизгнула она, отошла подальше и включила фонарик.
Луч света скользнул по темной фигуре. Высветил капюшон, шарф, скрывающий половину лица.
- Сначала я заберу плату,- отрешенно сказала Саша.
Девушка ничего не ответила, завороженно глядя в спокойные и холодные глаза Лексы. Как кролик, зачарованно глядящий на удава.
Саша подошла к девушке, вытащила из сумки кинжал и свиток, перевязанный красной лентой. Развязала ленточку, шурша, развернула свиток и начала его зачитывать.
Гортанные, отрывистые звуки складывались в причудливую, мрачную речь.
За окнами страшно взвыла метель, в давно неработающих кремационных печах резко полыхнуло огнем. Языки пламени на мгновение сложились в чью-то жуткую морду, но тут же опали.
Девушка осела на пол. Ее тело будто бы потеряло все мышцы, стало странно изломанным , как у куклы. Глаза остекленели, рот приоткрылся.
Сашин голос становился все сильнее. Гортанные звуки переходили почти в вой, однородный и пугающий. Окна жалобно зазвенели и отрылись настежь. Снег белой крупой падал на пол, на Сашу, на бесчувственную девушку.
Вдруг пение оборвалось на самой высокой ноте, и даже толстые, крепкие стены крематория дрогнули.
Лекса вонзила кинжал в грудь девушки. Хлынула кровь, Саша засунула руку в рану и вытащила оттуда светло-желтый, мягко святящийся шарик. Вытащила из сумки шкатулку и положила в нее шарик.
Внезапно все изменилось. Метель стихла, окна захлопнулись, а на полу, облокотившись на печь, сидела шокированная, испуганная, с серым оттенком лица, но при этом абсолютно живая девушка. Жуткая рваная рана исчезла, как будто ее и не было.
- Отлично. Вы выполнили свою часть договора. Она ваша,- устало проговорила Саша, вытащила из сумки большую старинную куклу и положила ее на пол около девушки.
Развернулась и пошла к выходу, складывая шкатулку кинжал и договор в сумку. Взгляд задержался на свитке. Бумага посветлела и стала пепельного цвета, а красная бархатная ленточка превратилась в атласную синюю.
Контракт выполнен, вздохнула про себя Саша.
Она вышла за пределы кладбища и села на скамейку около ворот. Сняла с себя медальон, положила в сумку. На пару секунд задержала взгляд на содержимом сумки, с отвращением передернулась и резко застегнула молнию.
Лекса чувствовала себя разбитой. Забирать жизненную энергию людей не было ее любимым занятием. Той девушке, например, еще недели две дохлые верблюды сниться будут. Но деваться было некуда. Пару лет назад она сама по глупости заключила контракт с Антикваром, и теперь если она не будет делать, то, что он прикажет, то он найдет способ получить энергию с нее.
Саша потянулась и встала. Пора ехать домой, а то так к утру домой не попадешь.
Лекса ехала в автобусе и дремала, привалившись лицом к стеклу. За окном было буро-фиолетовое небо, серо-черные дома и апельсиново-желтые фонари. Они монотонно мелькали, убаюкивая уставшее сознание.
Кроме Саши в автобусе ехали только несколько сонных студентов, и это было логично. Два часа ночи как-никак.
Дома было темно. Значит, тетя уже спала. Хорошо.
Саша разделась, сняла сапоги, схватила сумку и, стараясь сильно не шуметь, двинулась в свою комнату.
Аккуратно прикрыла дверь и включила свет. Бросила сумку в угол и начала переодеваться. Потом взяла полотенце и хорошенько вымылась. До боли терла кожу мочалкой, так, что оставались красные следы. Потом вышла из душа, надела любимую белую сорочку с длинными рукавами и легла спать. Накрылась с головой одеялом, одела наушники и включила плеер на максимальную громкость.
Саша засыпала долго. Сначала перед глазами мелькали какие-то обрывки мыслей, цветные всполохи и отзвуки воспоминаний. Они образовывали глубокую изменчивую спираль, сверкающую всеми оттенками красного, и Лекса медленно в нее падала. Постепенно все ощущения отходили на второй план, и она погружалась в глубокий сон.
Внезапно спираль исчезла, и Саша попала в большую полутемную комнату. Она была завалена самыми разными вещами. Здесь были старинные куклы в пожелтевших кружевных платьях с румяными круглыми лицами и грустными глазами. Толстые книги со страницами из телячьей кожи и золотыми переплётами. На огромном сундуке в углу горой навалены пышные платья, расшитые жемчугом и драгоценными камнями.
Перед ней стояло высокое кресло светлого дерева, оббитое синим бархатом. На нем, закинув ногу на ногу и прищурив льдисто-серые глаза, сидел Антиквар. В правой руке закрытой тонкой шелковой перчаткой он держал длинный хрустальный бокал, наполненный красным вином. Хрусталь радужно переливался, а темно - багрового оттенка вино становилось ярко-красным, когда фужер загораживал свечу. А свечей здесь было очень много. Целая люстра с ним витала, где то под потолком, которого даже не было видно. Он был настолько далеко, что если поднять голову увидишь только стены, отвесно уходящие вверх. На паркетном полу, на шкафах, сундуке стояли высокие витые канделябры с длинными белыми свечами, которые светились желтым дрожащим огнем. Даже куклы держали в пухлых ручках подсвечники. Их лица от этого света становились странными. Как восковые посмертные маски, с которых смотрят внимательные темные глаза.
Сам Антиквар выглядел спокойным, но тем спокойствием, которое удавалось только ему. По сероватому лицу пробегала волна мимических морщин, и длинный рот кривился в широкой усмешке. Глаза цвета грязного льда ехидно прищурены. Длинная серьга блестит серебром.
Высокий остроносый сапог с невысоким каблуком покачивается в воздухе. Сапоги из белой кожи и расшиты парящими птицами. Черные бархатные штаны идеально облегали, а длинная белая рубаха с красным воротником-стойкой и такими же рукавами смотрелась прекрасно.
Саша обнаружила, что одета в голубое летнее платье в мелкий белый цветочек, а длинные черные волосы заколоты длинным шипастым гребнем. Еще она крепко прижимала к себе голубого зайца Гуинплена.
- Здравствуй, Александра,- тягуче и плавно проговорил Антиквар,- Несешь мне энергию? У меня много чего появилось.
У Саши по спине пробежал холодок, а в горле пересохло. Почему-то ей было страшно смотреть на Антиквара и даже находиться с ним в одной комнате. Но от Гуинплена исходили какие-то теплые волны, которые частично гасили страх.
- Несу,- сказала Саша и подивилась своему звеняще-дрожащему голосу.
- Тогда давай,- Антиквар властно вытянул вперед левую руку, свободную от перчатки. На костлявом пальце было крупное серебряное кольцо в виде змеи, кусающей себя за хвост. Длинная кисть и длинные пальцы с не менее длинными ногтями производили впечатление птичьей лапы. Тонкая серая кожа и матово-черные ногти выглядели отталкивающе.
Но Саша пересилила себя и взяла Антиквара за руку, встала на одно колено и еле-еле коснулась губами тыльной стороны ладони. Свечи полыхнули такой ослепительной вспышкой, что на мгновение высветили все пространство. Шкафы захлопали створками, а платья взвились в воздух, став похожими на больших хищных птиц. Антиквар запрокинул голову и закрыл глаза. Его кожа из болезненно-сероватой стала превращаться в просто светлую, губы порозовели, потеряв мертвенно-синий оттенок. Через несколько секунд все стихло. Комната неуловимо изменилась. Стало светлее, уютнее и просторнее. Вместо полутемной кладовки с невероятно высоким потолком появилась обычная хорошо освещенная комната с низко висящей люстрой.
Да и сам Антиквар сильно изменился. Лицо потеряло резкие черты и мертвенность. Стало миловидным и каким-то плавным. Вместо странного мужчины неопределенного возраста появился юноша лет шестнадцати. Волосы завились кольцами и стали прекрасного медового оттенка. Матово-персиковая кожа, точеный нос и пухлые розовые губы. Только глаза остались такими же. Насмешливо-холодные глаза цвета грязного льда.
Антиквар встал с кресла и, цокая каблуками, пошел к шкафу. Неуловимым движением распахнул несколько ящиков и стал нетерпеливо выкидывать оттуда вещи. На пол полетели шкатулки, коробочки, свитки и отрезы тканей. Наконец он достал с самого дна большую, темную и пыльную коробку. Потом распахнул большую позолоченную птичью клетку, висящую на цепи около кресла, и вытащил оттуда свиток.
Потом широким шагом дошел до кресла и плавно в него опустился.
-Спасибо, ты отлично поработала,- Антиквар обворожительно улыбнулся - Теперь мне нужно тебя отблагодарить.
Он щелкнул маленьким замочком на коробке, и она резко открылась. Внутри на фиолетовом атласе лежала кукла. Длинные пепельно–серебристые волосы подернуты паутиной, пожелтевшее кружевное платье оставляет открытым только лицо и кисти рук. Белые фарфоровые ручки аккуратны и изящны. Круглое личико с пухлыми губами и румяными щеками выглядит мило и беззащитно. Большие голубые глаза доверчивы и простодушны.
Саша завороженно смотрела не куклу.
- Нравится? - довольно спросил Антиквар - Можешь ее забрать, если еще раз распишешься в контракте,- он протянул Саше перьевую ручку и свиток. Она, неотрывно глядя на куклу, взяла ручку и почти коснулась бумаги, но внезапно плюшевый кролик исчез из ее рук, и кто-то обнял ее за талию. В ухо чей-то насмешливый голос прошептал:
- Не дури. Отдашь ему душу за какую-то жалкую куклу?
Антиквара перекосило.
- Т-ты... Ты что тут делаешь?!- разъяренно зашипел он - Тебя еще тут не хватало!
- Я что хочу, то и делаю,- нахально объявил голос - Это я тебя хочу спросить: какого лешего ты, жалкий плод больного воображения, пытаешься спереть у моей хозяйки душу под моим же носом?!
Саша медленно повернула голову и узрела у себя на плече голову симпатичного парня лет шестнадцати с голубой растрепанной шевелюрой. Голова покосилась на нее синими глазами, дернув красным шрамом на всю щеку, неожиданно ухмыльнулась, и сказала странно знакомым голосом:
-Ты еще скажи, что не узнаешь старых друзей.
У Саши закружилась голова. Так, Гуинплена тут еще не хватало.
Антиквар смотрел на них и закипал. От личины миловидного юноши не осталось и следа. Появилась хищная, украшенная загнутым клювом птичья морда. Вместо него появлялась огромная птица, похожая на ворона с серым оперением.
Очертания уютной светлой комнаты поплыли, покрылись рябью и исчезли. Появилась большая заснеженная площадь какого-то города. Дома виднелись далеко вдали и были лишь декорацией для боя. А ареной послужит площадь.
Ворон встрепенулся, взмахнул крыльями и громко каркнул. Сашу чуть не сбило с ног звуком, она пригнулась и закрыла уши. Гуинплен мягко отодвинул ее назад и тоже стал превращаться. Пара секунд, и вместо статного юноши появилась большая и прекрасная синяя птица. Она также взмахнула крыльями и звонко крикнула. Потом обе птицы взвились в воздух и скрылись в облаках. Саша стояла посреди заснеженного поля в летнем синем платье и мерзла.
Схватка длилась достаточно долго. Саша подняла глаза и увидела, что с черно-фиолетового неба летит серое пятно. Оно стремительно приближалось, пока ворон не рухнул прямо перед Сашей, проломив телом брусчатку и неестественно вывернув шею. Его глаза странно побелели, и девочка аккуратно отошла. Она с радостью ждала Гуинплена, спасшего ее душу. Наконец Саша различила синюю птицу. Она двигалась рывками, будто ей было неудобно лететь. Птица тяжело опустилась, и Саша с тревогой подбежала к ней. Крыло и шея сильно кровоточили, черные умные глаза были полуприкрыты. Воздух врывался в легкие мучительными толчками.
Гуинплен опустил голову на брусчатку. Саша, давясь слезами, гладила его. Ей стало понятно, что Гуи, ее любимый кролик, который с ней столько пережил, умирает. Птица приоткрыла клюв, и сипло прокричала. Мгновенно вместо синей птицы появился бледный парень с тяжелой раной на шее и руке. Кровь упругими толчками покидала тело, отсчитывая время до смерти. Теперь Саша плакала навзрыд, даже не пытаясь заглушить слезы. Судорожно всхлипывала и гладила синие волосы. Он попытался улыбнуться обескровленными губами:
-Не плачь, хозяйка. Со мной ничего не случится. Еще увидимся.
Потом он закрыл глаза и затих.
Саша проснулась ночью с мучительной болью в груди и слезах. Приподнялась в кровати и включила свет. Посреди комнаты лежал ее кролик. С разрезанным горлом и лапой. Из разрезов торчит синтепон. Девочка кинулась к нему.
- Гуи, ответь мне! Скажи, что ты не исчезнешь!- сбивчиво шептала она, тщетно вглядываясь в пуговичные глаза.
Он был для нее больше, чем просто игрушка. Гуинплен был другом, сопровождавшим ее на протяжении всей жизни. Единственный свидетель ее личной трагедии – той страшной аварии, в которой погибли ее родители.
Но кролик не отвечал.
-Васька, Соня, Луиза,- обреченно прошептала она - Хоть кто-нибудь…
Тишина. Игрушки стали не более чем предметом интерьера.
Саша прижала к себе Гуинплена и зарыдала, уткнувшись в его макушку. Так и уснула, на полу, в обнимку с кроликом.
Саша проснулась рано. Умылась. Посмотрела на себя в зеркало. Отразилось разноглазое страшное лицо. Плюнула на косметику и начала собираться. Надела джинсы, свитер и куртку, собрала волосы в пучок. Распахнула шкаф. Вытащила из него бархатный мешочек с красной лентой. Вытряхнула содержимое на пол. С металлическим звуком на пол упало расплавленный и искореженный до неузнаваемости медальон. Все подарки Антиквара превратились в мусор. Саша собрала их в пакет, взяла небольшую лопатку. Наверх положила Гуинплена. Потом надела сапоги и вышла из квартиры.
Было раннее утро. Темнота хоть глаз выколи. Хотя она Саше совсем не мешала. Девочка широким шагом двинулась в сторону парка. Пробираясь сквозь сугробы, она дошла до самой дальней его части. Там, под высокой, старой березой он вырыла небольшую ямку. Из-за сугробов и мерзлой земли больше никак не получалось.
Потом аккуратно положила туда останки подарков Антиквара, а наверх Гуинплена. Саше показалось, что его пуговичные глаза влажно сверкнули. Хотя, скорее всего это было из-за темноты. Засыпала ямку землей, соорудив невысокий курган. Пометила дерево красным маркером и пошла домой.
Утром Саша даже не стала краситься в школу. Посмотрела на свое бледное жутковатое лицо, надела водолазку с джинсами. Накинула куртку, надела сапоги, схватила сумку с учебниками и пошла в школу.
В школе сидела, уставившись в окно и слушая в наушниках рок. Одноклассницы удивленно перешептывались, и периодически поглядывали на Сашу. Той было все равно.
Ей в последнее время вообще было все неинтересно.
Прозвенел звонок на первый урок. Нина Викторовна, классная руководительница и просто хороший человек встала у доски и оптимистично произнесла:
- Дети, у нас новенький. Его зовут Ладомир Серов. Он приехал из другого города. Надеюсь, вы подружитесь.
Саша отвернулась. Еще какой-то новенький. Сто процентов, девчонки первое время вокруг него только так виться будут.
Внезапно мысли Саши прервал громкий стук сумки о парту и нахальный жизнерадостный голос:
- Не против, если я тут сяду?
Саша выдернула наушники из ушей, с нарастающим раздражением подняла глаза и потеряла дар речи.
Перед ней стоял Гуинплен в своем человечьем обличье. Только глаза у него были зеленые, а волосы каштановые. Внезапно парень ей подмигнул и сказал:
- Ну, я вижу, что ты совсем не против.
И сел рядом, повесив сумку на стул. |
