Сёма Конский. Darkest Dungeon: дневники обречённых (фанфик)

Предисловие от Сёмы Конского (типа, автора).

Есть такая игра, "Darkest Dungeon" называется. Так вот, она меня зацепила, и мне захотелось написать что-нибудь такое, чтобы было круто. Но как получилось, я не знаю. Ну, я старался быть грамотным, очень старался, но это трудно, если пишешь копытами. В общем, не судите строго. Заранее спасибо за отзывы. Приятного путешествия глаз.

Darkest Dungeon: дневники обречённых

Приход

Карета разбилась на лесной дороге, ведущей в проклятый замок Гридарк. На дороге остались двое - возница Гередор и пассажир - рыцарь Фалек. Гередор услужливо суетился, Фалек расстроенно брюзжал.
- Вот, досада! Проклятая карета! Ну и что теперь делать с моим исследовательским оборудованием?
- Придётся оставить, ваша светлость. Лошади разбежались, а в руках как такое унести? Лучше бросить пока, а как до города доберёмся, так сразу телегу возьмём.
- Пока ходим, все разберут и растащат! - воскликнул Фалек. - Да и какая разница теперь - все безнадёжно сломано! Вы только посмотрите, сколько ртути было в генераторе анти-импульсов! Боже мой, господь всемогущий! Эти приборы стояли целое состояние!
- Успокойтесь, ваша светлость! Вспомните, где мы находимся.
- Успокоится?! Все из-за вас! И этой проклятой кареты!
- Виноват, ваша светлость! - сказал Гередор. - Но возьмите себя в руки! Вы ведете себя как капризная девица, а места тут опасные! Очень опасные! Плюньте вы на эти приборы! Наша жизнь гораздо дороже!
- Проклятье! Досада! - Фалек пнул воздух. - Лучше бы я вообще не рождался! Вместе с каретой разбилась половина моего успеха!
- Что вы такое говорите? Побойтесь бога, ваша светлость! Даже я, лучший возница в этих краях, не справился с управлением! Лошади словно взбесились! Мне пришлось приложить все своё мастерство, чтобы сохранить нам жизнь! Может быть, сам господь испытывает нас! Так пройдём испытание достойно!
Фалек удивлённо посмотрел на оратора.
- Ладно, похоже, вы правы! - сказал он. - Я не знаю, где вы научились заговаривать зубы, но это получается у вас весьма неплохо! Вы правы! Мы должны поспешить в город, пока не стемнело. Возьму только самое необходимое - мои доспехи и рыцарский плащ.
- Слишком тяжело вам будет в доспехах, ваша светлость? - засомневался Гередор.
- Ха! - воскликнул Фалек. - За кого вы меня принимаете? За изнеженного дворянчика?
- Никак нет, ваша светлость!
- Лукавите! Да будет вам известно, что во время Сумрачного похода я ходил в этом доспехе около двух месяцев! Не снимая! Честное слово, я к нему привык как ко второй коже!
- Простите, ваша светлость!
- Извинения принимаются! А теперь помогите мне вооружиться, и мы продолжим путь!
Гередор помог рыцарю одеть доспехи. Фалек достал из кареты свой полуторный меч. Возница вооружился мушкетом и кинжалом. Двое зашагали по дороге, тянущейся вдоль темной чащобы.

- Что это? - спросил Фалек, указав в сторону обочины.
- Кладбище, ваша светлость, - произнёс Гередор.
- Кто все эти люди?
- Никто не знает.
- Как такое возможно?
- Этого тоже никто не знает. Оно здесь возникло само много лет назад, тянется, вот, на десятки километров, почитай, но здесь никогда не жило столько людей.
- Понимаю. Это чёрная магия - магия, великого зла, - задумчиво сказал Фалек.
- Интересно, и что здесь делает такой человек как вы? Или это тайна?
- Нет, это не тайна. Видите ли, зло расширяется, и это беспокоит сильных мира сего. Мне поручили возвести между этим злом и внешним миром своеобразный барьер. Сам Магистр принял мою исповедь и благословил на этот подвиг.
- Желаю вам удачи, ваша светлость.
- Только вряд ли у меня что-нибудь получится теперь, когда моё оборудование сломано. Возможно, в этом мой злой рок, может, Господь посылает мне испытание, как бы там ни было без детального изучения природы зла, моя миссия обречена на провал. Вся надежда на людей... но сражаться придётся вслепую.
- На каких людей, ваша светлость? Люди бояться этого места, тут такая чертовщина происходит, что и в страшном сне не привидится!
Фалек улыбнулся.
- Не могу припомнить случая, когда чертовщина останавливала авантюристов, одержимых жаждой наживы.
- Да какая тут нажива? - вздохнул Гередор. - Разбойники, еретики, продавшие душу тьме, чудовища всех мастей, горы гнилой плоти, смерть и преисподняя, а никакой наживы тут нет!
- А вот тут вы ошибаетесь, - сказал Фалек. - Тьма страшна, безусловно, но когда во тьме много золота, это всё меняет.
- Много золота? - удивился возница.
- Вам уже интересно, верно? - Фалек взглянул на возницу. - Как заблестели ваши глаза! Вы хорошо знаете, что такое бедность?
Гередор стыдливо потупил взор.
- Лучше, чем хотелось бы, ваша светлость. Но... вы не ответили. Правда ли, что здесь много золота, настоящего золота?
- У могущественного ордена глаза и уши повсюду. Нам сказали, мы проверили. Совершенно достоверно, милейший, что тьма скрывает сказочные богатства! Золото лежит везде, его как грязи, оно практически под ногами!
Гередор украдкой посмотрел под ноги.
- И теперь мы сделаем так, - продолжал рыцарь, - чтобы об этом узнал каждый авантюрист, каждый бедняк! Вот увидите, через месяц тут будет тесно!
- На кладбище будет тесно, - произнёс Гередор.
- Само собой, - кивнул Фалек. - На войне как на войне. Но перспектива купаться в золоте до конца дней весьма заманчива! Если я предложу вам принять участие в этой охоте, неужели вы откажитесь?
- Не знаю, отвечу, что мне нужно подумать.
Фалек усмехнулся.

- Эй, вы! Куда торопитесь, красавицы? - на дорогу вышел высокий, крепкий человек, в каждой руке по кинжалу. - Каким ветерком в наших краях? Заходите на огонёк, как раз к ужину поспеете, хо-хо! Да ты не смотри так, милочка, мы же парни не грубые, ласковые!
- Я не милочка! - возмутился Фалек. - Я рыцарь ордена Пылающих Глаз Господних!
- Пылающих глаз кого? Цыпочка, ты волнуешься, - гадливо ухмыльнулся разбойник, - в свадебном платьице, - он кивнул на доспех.
Фалек возмущённо промолчал.
- Вроде и жопа ничего... давно у меня бабы не было.
- Видимо, не будет больше никогда! - воскликнул Фалек, обнажая меч.
- Ух, ты, а цыпа-то горячая! - рассмеялся разбойник. - Теперь точно повяжу! По кругу пустим, пацанам понравишься!
Разбойник сделал шаг навстречу.
- Не так быстро! - Гередор навёл на разбойника мушкет.
- Ух ты, а это ещё что? Красавица, пушечку подарить мне хочет? Беру, обеих беру! Сладкие курочки.
Грохнул выстрел. Разбойник вздрогнул, посмотрел на свой живот.
- Хороший выстрел, - удивился Фалек. - Где вы научились так стрелять?
- Ах ты, сука конченная! - воскликнул разбойник.
Он прыгнул к Фалеку. Рыцарь с лёгкостью ушёл вольтом от кинжала, молниеносно хлестнув разбойника по голове. Брызнула кровь. Нападавший упал на дорогу.
- Я научился стрелять там же, где и вы научились драться, - ответил Гередор.
- Такому можно научиться только на войне, - сказал Фалек.
- Именно там, - ответил Гередор.

Разбойников было двое. Они разбили лагерь у самой дороги. Один был высоченным громилой, а второй - коренастым коротышкой. Громила поигрывал кистенём, коротышка чистил ружье.
- Не пройти, - произнёс Фалек, - придётся драться.
- К сражению готов, ваша светлость, - шепнул Гередор.
- Возьми на себя стрелка, а я отвлеку гиганта.
- Так точно!
Едва заметив приближающихся, громила вскочил на ноги.
- Вы кто такие?!
Грохнул выстрел. Коротышка закричал.
- Они ранили меня, Крис! У них мушкет, Крис!
Громила взвыл.
- Что за беспредел?! Очко на глаз натяну!!!
- Попробуй, обезьяна, - прошипел Фалек.
Разбойник с рёвом бросился на рыцаря. Снова раздался выстрел, стрелял коротышка, его окутало облаком дыма. Фалек увернулся от удара и рубанул громилу. Казалось, разбойник даже не заметил удара. Противники закружили вокруг костра. Громила пытался зацепить рыцаря кистенём, Фалек наносил удар за ударом. Грохнул выстрел - стрелял Гередор. Коротышка пошатнулся, а затем выстрелил в ответ. Не дожидаясь, пока разбойник перезарядит ружье, Гередор бросился врукопашную. Он проворно сбил коротышку с ног и нанёс удар кинжалом. Коротышка глухо вскрикнул и засучил ногами. Гередор бил кинжалом снова и снова, кровь забрызгала его лицо и одежду, коротышка замер.
Рыцарь ловко парировал и уходил от ударов изрезанного громилы.
- Ах... ты... откуда... черт... - пыхтел разбойник. - Размажу... раздавлю... гнида...
Сверкнул меч, из нового разреза фонтаном ударила кровь, забрызгав Фалека с головы до пояса. Громила захрипев, упал на колени.
- Повелитель всё равно съест ваши души... - произнёс разбойник.
Окровавленная туша грохнулась на землю.
- Ух... Повелитель, - тяжело дыша, прохрипел Фалек. - Как интересно... централизованная организация зла...
- Браво, ваша светлость! - сказал запыхавшийся возница. - Признаться, я до последнего думал, что вам не одолеть этого здоровяка.
- Вы меня недооценивали, впрочем, я вас тоже, - парировал рыцарь. - Вы не ранены?
- Так, царапина, - ответил Гередор. - Однако не мешало бы помыться.
- Надеюсь, это были последние. Скоро совсем стемнеет, нам следует поспешить.
- Совершенно согласен, ваша светлость!

Тяжёлая пена серых туч медленно текла по небесной дороге между вершинами темных елей. Деревья шевелили ветвями на ветру, пахло гнилью и смолой. Огромные, упитанные вороны каркали, хлопали крыльями, перелетая с ветки на ветку.

Когда двое вошли в городок Рамбург, стало совсем темно.
- Успели, - сказал возница. - Это чудо, ваша светлость!
- Господь милосерден, - ответил Фалек.
- Ваша светлость, мне стыдно просить оплату моих услуг в качестве возницы, тем более ваши приборы...
- Ох, конечно-конечно, - спохватился рыцарь.
Он извлёк небольшой кошелёк. Плотно набитый мешочек лёг в широкую ладонь возницы.
- Здесь сорок серебряных нанок. Плачу не вознице, но мушкетёру, - с улыбкой пояснил Фалек. - Но вы не ответили. Согласны ли вы принять участие в охоте на золото великого зла?
Гередор взвесил кошелёк.
- Сорок медных нанок, - ответил он. - Это больше, чем я зарабатывал за неделю обычного извоза. А теперь ещё и экипаж потерял, покупка нового обойдётся в круглую сумму - съест четверть моих сбережений. Я когда на войне был, мечтал живым вернуться, мирную жизнь начать, а оно вон как - извоз с утра до ночи, а денег - гроши, живу как крыса, считаю крохи, ни чести, ни славы, ни состояния. Единственная радость - игра в кости по вечерам в таверне. Иногда выигрываю, иногда проигрываю, главное знать - с кем играешь... но в последнее время даже игра перестала доставлять удовольствие. Спиваться не хочу, богу молиться не могу, к женщинам не тянет… да и к мужчинам. В голове – война и бедность. Не поверите, хотел от тоски руки на себя наложить.
Гередор взволнованно потер лицо. Фалек, улыбаясь, протянул руку. Гередор удивлённо посмотрел на неё и вдруг рассмеялся.
- Считайте, что я в деле, - Гередор пожал руку рыцаря. - И... спасибо!
- Не за что, милейший, - ответил Фалек. - Отправляйтесь на постоялый двор и приведите себя в порядок, а мне нужно доложиться бургомистру. Я найду вас, когда вы понадобитесь.

Улицы Рамбурга были пусты. Половина города в руинах. Кузница без кузнеца, казарма без стражи, заколоченная таверна с двумя старыми проститутками, кладбище, на котором уже давно никого не хоронят, полное безымянных могил, и над всем этим упадком - изуродованная крепость аббатства. Правителем над руинами был бургомистр - сумасшедший старик, возможно, единственный клиент местных проституток, единственный человек, ради которого здесь все ещё кто-то работал.

- Ну, наконец-то, - воскликнул старик. - Сэр Фалек, я уж думал, что вы погибли! Как дорога? Как настроение? Готовы ли вы к несению своей службы? Нужны ли вам деньги? Девочек не желаете? Карты, свободная любовь и клавесин, хе-хе, я уже и не помню, когда здесь бывало так весело!
- Благодарю, сэр Келми! Дорога была ужасная, настроение у меня паршивое! К несению службы всегда готов, но мне нужно отдохнуть, а деньги пока попридержите – нам нужен план восстановления города, нужны люди, нужны чертежи зданий. Деньги пустим в ход только после тщательного изучения ситуации.
- Как будет угодно, сэр Фалек, хе-хе! Сумма у меня скопилась изрядная - восемь тысяч золотых нанок! Тратить, представляете ли, некуда!
- Смешная сумма, сэр Келми, по сравнению с разрушением и упадком вашего города, прямо-таки ничтожная. Нам нужны сотни тысяч золотых нанок. Кстати, как с приезжими?
- Врач и монахиня прибыли ещё вчера. Врач развлекается в борделе, а монахиня удалилась в аббатство. Пощупать бы её - грудастая, крепенькая, но стальная палица у неё за спиной меня несколько настораживает! Как бы ничего такого не вышло!
- Осторожнее с монахинями, сэр Кэлми, особенно, если они - лучшие боевые маги ордена.
- Эх... - старик лукаво подмигнул рыцарю.
- Ещё один вопрос прежде, чем я уйду. Мы разослали письма всем глашатаям королевства и находящимся за его пределами, - ответил рыцарь, не обращая внимания на подмигивание. - Через неделю другую здесь будет много авантюристов. Как у вас с провизией? Поставка, количество?
- Хватит на город вдвое больше того, что был прежде! - улыбнулся бургомистр. - Я хоть и тронулся умом, хе-хе, от жизни такой, но дело своё делаю со всей возможной щепетильностью. Все необходимое можно купить в моем магазине, когда будет больше людей, я найму продавцов. В дальнейшем, возможно, организуем рынок.
- Вот и славно, - кивнул Фалек. - Вопросов больше не имею.

Монахиня Кобьен - бывший маг-ренегат. Училась в академии магов, но была изгнана за распущенность. Присоединилась к бандитам, когда банда была ликвидирована, Кобьен оказалась в руках инквизиции, после пыток и проповедей, раскаялась и стала послушницей ордена. Проявила себя как ревностная служительница Господа и, после долгого покаяния и сложного ритуала очищения, была возведена в духовный сан. Но человеку трудно совладать с грехами, поэтому Фалек знал, что не найдёт Кобьен в аббатстве. Она была в борделе. И если бы этот старикашка бургомистр не был труслив, она с удовольствием дала бы ему себя пощупать. И не только. Почему она была монахиней? Так решил магистр ордена и высшие чины Церкви. Братия окрестила её Святой Блудницей.

Доктор Марчмейн, напротив, обошёл бордель стороной, он исследовал труп неизвестной твари, устроив прозекторскую прямо посреди руин. Доктор был апатичен ко всему, что не было связано с его работой, поэтому не сразу понимал ситуацию, с трудом прерывал ход мыслей и переключался на что-то новое. Но в деле изготовления ядов и лекарств, равных ему не было.

Закупив провизии и снаряжение, рыцарь Фалек, мушкетёр Гередор, монахиня Кобьен и доктор Марчмейн, отправились зачищать окраины проклятого замка Гридарк.

- Сегодня мы можем погибнуть, - сказал Фалек, - но мы погибаем за правое дело, отдаём свои жизни во имя спасения всего человечества!
- За человечество я бы лучше отдалась всему человечеству, - пробубнила Кобьен.
Гередор смущённо прокашлялся. Кобьер наградила его недвусмысленной улыбкой.
- Готовы ли вы? - вопросил Фалек.
- Всегда готовы! - воскликнули Гередор и Кобьен.
- Да-да, - задумчиво протараторил доктор. - Я тут как раз приготовил разные интересные штучки, которые, определено, помогут нам сохранить наши жизни, ведь отдавать их за человечество совсем необязательно - человечество все равно не оценит такой ничтожной жертвы. Не знаю, как вы, мои дорогие соратники, а я иду в бой только ради науки. А это предполагает только одну жертву - жертву в виде умственных усилий и ингредиентов, потраченных на создание ядов, порошков, мазей и других препаратов.

В руинах было непроглядно темно, спутники зажгли факелы. Неровный свет заплясал на каменных стенах. Было холодно и сыро, пахло гнилью, звуки шагов эхом разлетались по коридорам, под ногами хлюпала вода, порой сапоги утопали в черных лужах по щиколотку, вода капала с потолка.

- Ну, и место, - проговорил Фалек.
- Интересно, каково тут заниматься любовью? - спросила Кобьен. - Эй, мушкетёр, ты, вроде, ничего, не хочешь попробовать?
- Нет, это место нагоняет на меня столько жути, что у нас ничего не получится, - ответил Гередор.
- Как знаешь... Ты не понимаешь, от чего отказываешься, - сказала Кобьен разочарованно.
- Монахини не должны себя так вести, насколько я знаю, - произнёс доктор.
- Много ты знаешь про монахинь, - парировала Кобьен. - Зато я хорошо знаю докторов, натерпелась от вас всякого. Больше всего меня злит, что вы смотрите на людей, как на насекомых.
- Ну, почему же, не всегда...
- Не дам! - отрезала Кобьен.
Марчмейн хмыкнул.
- Но почему же?
- Я поклялась никогда не отдаваться врачу! И клятв своих не нарушу!
- Не повезло нам, наверное, - обиженно проворчал доктор.

Под ногами что-то резко звякнуло, плеск воды, холодные брызги полетели в лицо.
- А-а-а!!! - завопил Гередор.
- Что случилось? - бросился к нему Фалек.
Гередор часто дышал, мокрый от пота и воды.
- Ну... это... там...
- Кажется, он наступил на ловушку, - произнёс доктор, осматривая длинные ржавые лезвия, торчащие из воды.
- Эх ты, мушкетёр, - усмехнулась Кобьен.
- Припомню... когда сама... наступишь... - проворчал Гередор.
- Мне нужно осмотреть рану, - вмешался Марчмейн.
- Царапина, - сказал он через несколько минут, после осмотра. - До свадьбы заживёт, с вас, господин Гередор, пол медного нанока - за чистейший спирт и моё искусство.
- Дорого берете, доктор, - проворчал мушкетёр.
- Это ещё со скидкой, - парировал доктор. - Если бы вы были монархом, эта операция обошлась бы вам в десять золотых.
- Сколько? - удивился Гередор. - Почему же цены такие разные?
- Цена зависит от ценности жизни пациента, - сказал доктор. – Ваша жизнь почти ничего не стоит.
Гередор промолчал.
- Ревнует, - шепнула мушкетёру Кобьен.
Она помогла ему подняться.
- Ты как будто высечена из камня, - шепнул он удивлённый. - Сплошные мышцы.
- В самом разгаре страда деревенская, - произнесла монахиня. - Доля тяжёлая - долюшка женская.
Встав на ноги, Гередор поморщился.
- Что болит? Идти можешь? - спросил Фалек.
- Кажется, мышцу растянул... болит изрядно, но идти могу.
- Не одно, так другое, - всплеснул руками Фалек.
- Виноват, ваша светлость, - улыбнулся мушкетёр.
Фалек махнул рукой.
- Советую поменьше говорить и внимательнее смотреть по сторонам.
- Я что-то слышал, - взволнованно прошептал доктор. - Мне кажется, враг уже близко.

Их было четверо - скелеты без мышц, с лоскутами сгнившей плоти на костях. Самый здоровый и медлительный был закован в тяжёлую броню, в одной руке - топор, в другой - щит; второй был без доспехов, он сжимал в руке ржавый меч; третий скелет стоял с арбалетом на изготовке, а четвёртый, самый маленький и щуплый, был в перепачканной мантии. Скелеты замерли, разглядывая пришельцев.
- Демоны... - произнесла обомлевшая Кобьен. - Боже милостивый, они и впрямь существуют.
- Стреляй в голову, - наставлял мушкетёра рыцарь. - Это верный способ их убить.
- Спасибо, ваша светлость, буду знать.
- Интересно, как они двигаются, если у них нет мышц, - произнес доктор. - Проверим стандартное средство для оглушения противников "Пьяный Бард".
- Бросайте, доктор, - сказал Фалек.
Врач бросил "Пьяного Барда". Прогремел взрыв, противников обдало брызгами искр. Арбалетчик и кровавый коротышка упали на пол. Не дожидаясь, пока демоны придут в себя, авантюристы атаковали.
Фалек прочитал заклинание, направленное на тяжеловеса, но оно не подействовало, зато скелет с ржавым мечом захрипел и защёлкал гнилыми зубами. Он бросился в атаку, но был сбит с ног заклинанием, которое прочитала Кобьен. Грянул выстрел, Гередор пальнул в ожившего арбалетчика, тот лишь отшатнулся и выпустил болт в доктора. Марчмейн увернулся с удивительной проворностью и снова бросил снаряд. Арбалетчика разнесло на куски.
Очнувшийся коротышка подпрыгнул к монахине, из его разинутой пасти хлынул поток темно-бурой жидкости. Кобьен едва успела закрыть лицо рукой. Плотная ткань робы задымилась.
Фалек ушёл от второго удара тяжеловеса и снёс ему голову. Обезглавленный скелет рухнул, громко звякнула тяжёлая броня.
- Кислота! - завизжала Кобьерн. - Мочите коротышку! Он плюётся кислотой!
- Берегите глаза! - крикнул врач.
Он разглядел что-то в темноте и метнул снаряд, грянул взрыв, взмыло облако искр.
Послышался звон стали. Скелет с ржавым мечом атаковал рыцаря. Фалек едва успевал парировать череду быстрых ударов. Когда скелет попытался пробить блок, Фалек с лёгкостью оттолкнул демона.
- Быстрый ты, но слабый, - сказал он поднимающемуся на ноги скелету. Из пустых глазных впадин вырывалась лютая злоба. Скелет приготовился к атаке.
Фалек усмехнулся.
- А вот этого ты не знаешь.
Когда скелет атаковал, Фалек сделал быстрый финт и хлестнул мечом промахнувшегося скелета. Лезвие лязгнуло по черепу, и тот лопнул как пустой орех. Кости демона со стуком раскатились по полу.
- Какая жалость, что вы так быстро кончаетесь, я только разогрелся, - произнес рыцарь, тяжело дыша.
В тот же миг Фалек услышал хрип, и его лицо сквозь решётку забрала окропила едкая жидкость. Закричав, Фалек сорвал шлем и стал вытирать лицо руками.
Напавшая на него тварь рухнула на пол, оглушённая заклинанием монахини. Грохнул выстрел, под тяжёлым сапогом Гередора хрустнули кости последнего демона.
- Сэр рыцарь, дайте взглянуть, - сказал Марчмейн. - Нет, нет, не открывайте глаза! Какое счастье, что вы успели зажмуриться! Сейчас мы смоем эту дрянь с вашего лица. Воды, наберите кто-нибудь воды!

Было ещё три зала с демонами, а потом коридор с пауком и огромными плотоядными жуками. Вонючая, лохматая, кусачая, ядовитая мерзость.

- Сражаться с таким все равно, что копаться в человеческих фекалиях, - заметил Марчмейн, подсчитывая оставшиеся склянки с препаратами. - Сплошное удовольствие.
- Ну, я же пытаюсь поесть! - воскликнула Кобьен.
- Еда на исходе, а рюкзаки ломятся от золота, - сказал Гередор. - Больше мы здесь никого не найдём, сэр рыцарь.
- У этих тварей есть разум, они, определённо, стали прятаться от нас, - поддержал мушкетёра доктор.
- Я вас понял, - кивнул Фалек. – Вы считаете, что нам следует вернуться назад, но я бы остался ещё ненадолго. Кажется, я не полностью себя израсходовал.
Марчмейн и Гередор переглянулись.
- Что вы имеете в виду? - спросил врач.
- Мне понравилось убивать, мне так понравилось убивать... как никогда в жизни. Я бы убивал и убивал... людей, демонов, я бы вспарывал им животы, вскрывал вены, слушал их предсмертные вопли.
- Господь всемогущий, что с вами?! – воскликнула Кобьен.
- Не исключено, - ответил доктор, - что мы имеем дело с влиянием энергии этого проклятого места.
- Надо убираться отсюда как можно скорее, вот и весь сказ, - заключил Гередор.

Они шли по пустым, тёмным коридорам, казалось, целую вечность. Свет факела упал на рыхлую гору из камней и трупов. Торчали чьи-то руки, ребра, опутанные кишками, головы с высунутыми языками, свежая и сгнившая плоть. И черви, и запах, и растекавшиеся от груды тел ручейки крови.
- Сколько мы здесь? - спросила Кобьен.- Скажите, что я устала, и мне это все просто мерещится.
- Не знаю, мы здесь дня два или три, определенно, - ответил Марчмейн. – И мы в здравом уме, поэтому этот странный завал перед нами не менее реален, чем все остальное.
- Чёртов завал, - произнёс Гередор. – Никогда не видел ничего ужаснее и отвратительнее. Меня сейчас вырвет.
- Пойдём в обход? - спросила Кобьен.
- Увы, не рекомендую, - сказал доктор. - У нас кончилась еда, а идти в обход слишком долго. Последствия могут быть самыми мрачными.
- Но это так ужасно! Что же нам делать? - всхлипнула Кобьен.
- Значит так, без паники, - твёрдо сказал Фалек. - Чтобы поскорее выбраться, нам надо поскорее разобрать это безобразие. Просто не думайте об этой куче, думайте о чём-нибудь приятном.

Авантюристы принялись растаскивать завал. Брали чьи-то ноги и руки, тащили изуродованные трупы за ребра, сматывали кишки, отбрасывали в сторону внутренние органы, давили сапогами вывалившиеся мозги. Потные, покрытые трупным ядом с ног до головы, авантюристы работали без устали, щедро заблёвывая пол рвотными массами.
- Этот завал - склизкие камни, вперемешку с человеческими останками! – сказал Марчмейн. - Кровь, гной… в обычных условиях я никогда не стал бы контактировать с подобным без надлежащей дезинфекции!
- Господи, я так не могу! Мерзость, мерзость, мерзость!!! – разрыдалась Кобьен. - Меня сейчас снова стошнит... хоть бы горшочек подставили, ведь такая еда пропадает...
- Я видел, у бургомистра были лопаты, - ворчал Гередор.
- Деревянные лопаты, - пропыхтел Фалек.
- Ну и что? Могли бы и деревянные лопаты взять, господин рыцарь!
- Но не взяли
- Не взяли, - повторил Гередор. - Почему вы не взяли лопаты?!
- Я не знал, что возможно нечто подобное, да и денег было жалко на лишний инвентарь.
- Тьфу ты, ваша светлость, могли бы взять на всякий случай! Лопата – вещь полезная! Вот все из-за вашей жадности!
- Поборите себя, черт бы вас всех побрал! - пропыхтел Фалек. – Мы живы, а они все мертвы! Не надо нервов! Разберём завал за час или два. Выберемся отсюда.
- Воняет, - простонала Кобьен. - Я сама воняю. Все льётся с этих трупов. Такое чувство, будто я вылизываю общественный туалет собственным языком.

Гора искромсанной плоти позади авантюристов заметно увеличилась.
- Как ваша нога? - поинтересовался Марчмейн.
- Нормально, побаливает, но терпимо.
- Повезло мушкетёру, - ехидно хихикнула Кобьен.
- Дело не в удаче, а в невероятно быстрых рефлексах, - заключил врач.
- Эй, кажется, мы проделали лаз! – воскликнул Фалек.

Последней из лаза выбралась Кобьен.
- Когда вернусь, буду давать всем подряд, чтобы поскорее забыть этот ужас, - заявила она севшим, сдавленным голосом.
- Даже врачам? - удивился Марчмейн.
- Всем, кроме врачей! - отрезала монахиня.
- Как несправедливо, - пропыхтел Фалек, пытаясь отдышаться и успокоить болезненно бьющееся сердце.
- Ну и зря, - ответил доктор. - Я знаю, как сделать женщине приятно.
- Нет, нет, нет!!!
- Даже за деньги? - не унимался врач.
- Тем более за деньги! - возмутилась Кобьен.
- Я не понимаю! Определённо!
Корбьен грозно посмотрела на доктора. Доктор вздрогнул и попятился.
- Хорошо, - сказала монахиня. – Не буду объяснять на более популярном среди записных кобелей языке.
- А вы как потратите заработанные деньги? - Фалек обратился к Гередору. Мушкетёр был болезненно бледен, его трясло.
- Я н-не з-знаю, - ответил тот, заикаясь. – П-подумаю, к-когда ок-кончательно в-выберемся.

Фалек

Я задыхаюсь, Господи! Душно мне, душно. В храме Твоём, чудом уцелевшем посреди этого страшного зла, душно мне, Господи! Сэр Келми, сумасшедший старик молится рядом, всё бормочет: «О, Свет, сожги мою душу! О, Свет, сожги мою душу! О, Свет, сожги мою душу!» И смеётся – давится беззвучным, болезненным смехом. Он преследует меня. Он шепчет, желая, чтобы я его услышал. Проклятый старик! Как же он меня пугает!
Я задыхаюсь, Господи! Там, внизу, в городе кипит работа. Приехали люди, они отстраивают эти дома, они наполняют эту глушь жизнью. В кузнице полыхает пламя, лицо обдаёт жаром, молот звякает, выбивая из стали всю её первозданную испорченность.
Молот бьёт по моему сердцу, голова кружится, я задыхаюсь! Господи! Помилуй меня, Господи! Ниспошли мне дыхание Твоё, укрепи дух мой! Уйми это сердце! Наполни эти лёгкие воздухом! Ибо тело моё расплавленной стали подобно!
Вспоминаю Сумрачный поход. Был страшный бой, мы бились на болотах три дня. Я стоял в трясине по пояс, холодная жижа затекала под доспех, было сыро и душно, но я не замечал. Рубил, видел только закованных в латы пехотинцев, своих и чужих, их перекошенные яростью лица. Эти лица… это никогда меня не отпустит. А потом был удар, удар страшной силы, вражеский воин мастерски управлялся с боевым молотом, молот покорёжил мою кирасу, поломал мне рёбра. Я потерял сознание. Очнулся уже в полевом госпитале. Перевязанный, обессиленный, живой… мне говорили, что я пролежал в трясине несколько часов, прежде чем меня нашли. Это Ты спас меня, Господи! Но ведь когда ты спасаешь, Господи, ты всегда отнимаешь что-нибудь взамен. И ты забрал у меня что-то тогда, и с тех пор я задыхаюсь, моё сердце бьётся, будто взрывается, мне больно, мне страшно. Пот заливает глаза. Ты испытываешь меня, Господи! Познавая боль, я познаю Тебя!
- О, Свет, сожги мою душу! Ха-ха-ха! – повторяет сэр Келми полушёпотом.
Я готов свернуть ему шею. Мне нужно уединиться, исчезнуть для всех. И все пройдёт, всё пройдёт, все пройдёт.

Гередор

Кто все эти люди? Откуда они? Что им всем от меня нужно? Ещё вчера здесь никого не было, город лежал в руинах, а теперь какая-то суета. Ржут лошади, гремят телеги, стучат топоры, и всюду люди, вооружённые до зубов, безоружные, женщины в откровенных платьях, кузнец с подпалённой бородой, странный тип, разбивший лагерь на холме, старый воин, с безобразными шрамами на лице, развешивает королевские флаги над входом в казарму. И солнце, солнце и пыль, пахнет дымом, нестерпимо болит голова, ломит, ноет, кружится.
Я не чувствовал себя так паршиво с тех самых пор, как меня избили в одной из дорожных таверн, уличив в мухлеже. Я и правда смухлевал, бросил кости особым образом, и на всех костях выпали шестёрки. Но я проигрывал мои последние деньги, а я не мог их проиграть. Вот же все-таки ублюдки! Они меня били и после того, как я потерял сознание. Если у меня было девять жизней, они выбили из меня добрую половину. Не помню, как уехал оттуда, пришёл в себя, сидя на козлах, правил лошадьми через залитое солнцем поле. И так же болела голова, и так же я не мог говорить.
И это же равнодушие. Апатия ко всему.
Я брожу по улицам. Остановился у группы воинов. Они не обращают на меня внимания. Они смеются, хохочут во все горло.
- В общем, дело было так, - рассказывает один из воинов, - стоим полком под деревней Пухово, и тут в нашу воинскую часть приходит старушка: «Вызовите мне капрала Маджи, я его бабушка». Капитан ей отвечает: «Это невозможно, капрал полчаса назад отпросился на Ваши похороны!»
Все смеются. А чего смеются? Не понимаю. Мне все равно. Лишь бы солнце светить перестало. Прохожу мимо.
Люди, пыль, солнце. Люди, люди, люди.
Слышу крик:
- Вот он! Хватайте его!
Слышу шаги. Кто-то хватает меня под руки, я не сопротивляюсь. Меня куда-то ведут. По улице, вправо, влево, влево, вправо, меня заводят в какое-то здание, меня ведут по лестнице, со скрежетом открывается дверь. Меня проводят в кабинет, меня кладут на кровать. Мне все равно. Меня привязывают к кровати. Кто вы все? Откуда вы все? Мне загоняют под кожу иглу, меня поят какой-то гадостью. Горькая… эй, что вы делаете?!
- Суки!!! – кричу в ужасе. – Что вы делаете?! Где я?!! Почему вы меня связали!!!
Вижу доктора Марчмейна. Он ехидно лыбится.
- Марчмейн!!! – я ору на него во всю глотку. – Какого черта?!!! Что вы со мной делаете?!!
- Всего лишь приводим тебя в чувства, - спокойно отвечает врач. – Возвращаем к реальности.

Марчмейн

Идёт сентябрь. Погода стоит отличная. Ловлю себя на мысли, что мне совсем не хочется умирать. Тем более теперь, когда всё складывается наилучшим образом. Городок растёт прямо на глазах. Удачливые авантюристы сорят золотом. Фалек прекратил свои духовные поиски, спустившись на землю, наконец. Кобьен наскучили ухажёры, и она вернулась за свои книги. К Гередору вернулся здравый рассудок, он быстро нашёл себе друзей, играет в кости, пьёт, ходит по девочкам, тратит добытое золото без всякого счёта. Рад за него, хоть и нахожу его поведение безумным, но это, конечно же, безумие совсем другого рода – уже не болезнь, но особое состояние души.
Позавчера напился до беспамятства - сэр Фалек организовал пьянку в честь группы авантюристов, казнивших молодого некроманта – предводителя опасной банды сектантов. Говорят, бой был трудным, но воины сдюжили. Некроманта захватили и сожгли - так обычно и поступают с проклятыми колдунами.
Однако уже сегодняшним утром мы узнали об исчезновении наших лесорубов. Сэр Фалек пообещал заняться делом лично, а это значит, что в поисках будет участвовать группа, в которой я имею честь состоять. Наверное, я должен тревожиться, но я охвачен самой легкомысленной радостью - вновь выйти на охоту после целого месяца бездействия! Что может быть веселее! В общем, определённо, меня радует решение сэра Фалека, к тому же давно пора опробовать новые препараты на этих интересных и ужасных тварях.

Кобьен

У меня были нехорошие предчувствия. Господи, я подумать не могла, что это будет так мучительно и безобразно. Я в ожогах, я сплошной ожёг, меня сварили заживо.
Эта тварь оказалась невероятно сильной и хитрой. Безобразная старуха, ведьма, людоедка. Сколько же ей лет? Сколько она здесь? Похоже, что она жила здесь всегда. Это даже не человек. Демон.
Она ждала нас. Она сотворила туман, она подавила нашу волю, и когда мы запутались и заблудились, она выцепила нас по одному.
Они все мертвы. Я вижу тело сэра Фалека – старуха разбила ему голову. Она сняла с него латы, сорвала нижнюю одежду и бросила обнажённое тело в углу пещеры. Мускулистый, весь в шрамах, красивое лицо залито кровью. Какой ужасный конец.
Вижу тело доктора Марчмейна. Ведьма свернула ему шею, как цыплёнку. Его поджарое тело с глубокими порезами от когтей лежит совсем рядом. Голова вывернута, я вижу его затылок, его черные, коротко остриженные волосы. Бедный доктор, ни один из ваших препаратов не подействовал.
Я бы все равно вам не отдалась. Мушкетёр мне нравился больше. Удачливый, распущенный, безумно азартный, ах, какой был мужчина… Гередор, он дрался дольше всех нас. Ему удалось ранить ведьму. Я видела. Она вырвала ему сердце, а потом долго била своими когтистыми руками. Я вижу, что от него осталось. Окровавленное месиво, кровь даже на потолке.

О, боже, как же мне больно! Она окатила меня кипятком, а потом изрезала, избила, переломала кости, перебила позвоночник. Не могу пошевелиться, я не чувствую ног, даже руки меня не слушаются. Я вся горю. Это конец, проклятье! Это конец.

Я слышу её шаги. Я вижу её. Какая же она толстая. Кожа покрыта коростами. Все рыло в бородавках, потное, масленое; из-под спутанных волос выбиваются рожки. Уродливая тварь!

Она берет меня за ногу и тащит куда-то. Чувствую себя тряпичной куклой. Она знает, что я жива, она издевается надо мной.

Чувствую жар. Вижу огромный котёл, наполненный бурлящим варевом. Мамочки!..

Мамочки!!!!!

Не-е-е-е-ет!!!!!!

Ма-а-а-а-а-мо-о-о-очки!!!

А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!

Кораблик

«Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя»
Капитан Грэй

За пятнадцать лет до этого кошмара…

Наступило утро. Едва солнечный луч коснулся личика Раугель, белокурой десятилетней девочки, она потянулась, зевнула, потёрла глаза. Веки распахнулись, взволнованная синь хлынула в сумрачный мир северного королевства.
За окном моросило. Подумав немного, босоногая девчушка подошла к стоящему на тумбочке кораблю. Её старший брат Ганс не стал возражать, когда перепуганный его приближением торговец, бедный, старый Мойша, решил подарить Раугели искусно вырезанный из дерева кораблик. Ганс лишь презрительно усмехнулся.
- Бойтесь этой девочки, барыги, как боитесь меня! Это наша земля, и если я узнаю, что вы посмели обсчитать её хоть на половину медной наны, я придушу вас вот этими руками!
Кораблик был как настоящий, с настоящими парусами, с такелажем, с пушками и шлюпками, не хватало только маленьких матросов и моря.
- Сегодня ты поплывёшь, - сказала Раугель.
Она спустилась на кухню, умяла ломоть хлеба, запив его молоком из крынки. Не теряя времени, оделась потеплее, поверх плотного кафтана накинула тяжёлый кожаный плащ с капюшоном, надела высокие сапожки, взяла кораблик подмышку и выбежала из дома.
Сырая трава шуршала под её ногами, Раугель, поскальзываясь на грязи, обходила большие лужи, образовавшиеся на тропинке, выискивала твердое место, куда можно было сделать шаг, не боясь утонуть в разбухшей хляби.
Перейдя луг, она, наконец, добралась до леса. Равнодушные деревья не обратили на неё никакого внимания. Земля под ногами была почти сухая. Девочка знала здесь каждую тропинку. Она преодолела тёмные заросли и вышла на опушку. Опушку пересекал большой, глубокий ручей.
Расправив паруса, девочка спустила кораблик на воду. Судно, покачнувшись, стремительно поплыло по течению. Раугель визгнула от радости и побежала следом. Она бежала, прыгая через лужи, поскальзываясь, падая и поднимаясь, она пробиралась сквозь бурелом, поцарапала щеку, репей запутался в её белокурых волосах. А кораблик плыл себе, резвый, спокойный, безмятежный. Одинокий парус под моросящим дождиком, в сером тумане северного леса.
Чьи-то руки подняли кораблик. Раугель взволнованно замерла. Высокий, смуглый человек в длинной, расшитой золотом мантии, с какой-то тряпкой, обмотанной вокруг головы, он с интересом рассматривал находку.
- Отдайте, не трогайте, - проговорила девочка.
Незнакомец даже не посмотрел на неё.
- Какая искусная работа! – воскликнул он восхищённо. - Неужели варвары научились создавать нечто столь совершенное?
- Верните кораблик, - повторила Раугель.
Незнакомец, наконец, обратил на неё внимание.
- Это твой кораблик?
- Мой! - кивнула девочка.
- Откуда он у тебя? Ты сама его сделала?
- Нет, - ответила девочка. - Мне его подарили.
- Ну, конечно же, - улыбнулся незнакомец, - как я раньше не догадался. Ведь ты настолько грубая, что даже не в состоянии оценить, какое произведение искусства мочишь в этой скверной луже, кишащей пиявками. Этот корабль стоит целого состояния!
Раугель смотрела на него широко открытыми глазами. Незнакомец вздохнул.
- Ты даже не поняла меня, варварское дитя?
Он задумался.
- Послушай, ты хочешь узнать своё будущее?
Раугель нерешительно кивнула.
- Я странствующий маг, я могу предсказать тебе будущее, но в качестве платы хочу взять этот кораблик.
Взгляд Раугель прояснился.
- А… вы странствующий волшебник! Вы хотите мой кораблик за предсказание?
- Ты все правильно поняла, варварское дитя.
- А вы меня не обманете?
Маг улыбнулся.
- Маги моего ранга никогда не обманывают.
- А можете вместо предсказания, наколдовать мне… большое счастье в жизни?
Маг рассмеялся.
- Ты не такая глупая, какой кажешься, но нет, наколдовать тебе большое счастье я не могу. Счастье можно создать только собственными руками.
- Жаль, - вздохнула Раугель.
Маг снова рассмеялся.
- Зато всю правду тебе скажу.
Раугель снова задумалась.
- Вам ничего не мешает отобрать мой кораблик силой, но вы честный человек, поэтому предлагаете мне взаимовыгодную сделку: кораблик в обмен на предсказание настоящего волшебника.
- Ох, - удивился маг. - Кто научил тебя всем этим словам?
- Папа, - ответила девочка.
- Твой папа мудрый человек. А что сделала бы твой папа, оказавшись на твоём месте?
- Оказавшись на моем месте, папа согласился бы на обмен.
Маг улыбнулся.
- Значит и ты согласна?
- Согласна, - вздохнула Раугель.
- Мудрое решение! – воскликнул маг. - Подготовка ритуала займёт некоторое время, погуляй по лесу, тебе вовсе ни к чему видеть все, что я сделаю.
- Не принимайте меня за дурочку, я останусь здесь. Я хочу видеть, что вы будете делать.
Маг потёр ладони.
- Ладно, - проговорил он, - упрямое варварское дитя, можешь остаться, ты всё равно ничего не поймёшь и не запомнишь. Постарайся сидеть тихо и не вздумай мне мешать. Категорически запрещаю.
Раугель кивнула. Маг достал из сумки краску и кисть. Принялся вышагивать по лужайке, крутиться во все стороны, что-то шептать, о чем-то напряжённо думать. Первая линия легла на мокрую землю, затем вторая, третья, четвертая, пятая – маг педантично рисовал линии, пока не получилась семиконечная звезда идеально правильной формы, ориентированная строго на север. Нарисовав звезду, маг запел какую-то песню. Он пел в нос, и голос у него был смешной:
- Кфугрмн'го мг'нафнали, трлн’глор’н мг'нафнали...
Раугель хихикала. Маг не обращал внимания. Он выводил странные знаки вокруг семириды – семиконечной звезды. Прошёл час или больше. Солнце выглянуло из-за туч, а маг все пел и рисовал.
- Сколько же можно! Надо было вам кораблик просто так подарить, - проворчала Раугель.
Пели птицы, журчал ручей, солнечный свет пробивался сквозь ветви, ветер шумел листвой.
Время тянулось медленно, даже не тянулось - казалось, оно и вовсе замерло.
- Вот и все, - произнёс маг устало.
Раугель заснула, свернувшись на солнечном пятне, как кошка. Маг о чем-то подумал и усмехнулся собственным мыслям. Он достал нож и деревянную чашу. Губы прочитали заклинание, лезвие разрезало ладонь Раугель. Хлынула кровь. Маг собрал её в чашу. Набрав необходимое количество, маг снова прочитал заклинание. Порез на руке затянулся. Смыв следы кровотечения, маг разбудил Раугель.
- Все готово, - сказал он. – Ты можешь узнать будущее.
- Что? А... да, - сонливо проговорила Раугель. - Уже можно?
- Просыпайся. Я начинаю, ты все узнаешь.
Маг встал в центр звезды. Он смешал кровь Раугель с пучком каких-то трав, залил смесь вином, размешал и немедленно выпил. Раугель смотрела на него во все глаза. Маг стоял неподвижно, к чему-то прислушиваясь, затем его словно подхватила невидимая волна, она унесла его куда-то, осталось только тело. И вдруг мир изменился: птицы запели громче, солнце засветило ярче.
- Кто здесь? – спросила Раугель, почувствовав присутствие кого-то невообразимого.
- Сущность, - ответил маг странным, потусторонним голосом. – Дух пространства и времени. Чего ты хочешь от меня?
- Узнать своё будущее, - ответила Раугель.
- Ты родилась на черных страницах, о, вопрошающая, - произнесла сущность нараспев.
Сущность замолчала, выдержала паузу и продолжила.
- Слушай, о, вопрошающая, волю богов, что написали о судьбах мира задолго до твоего рождения. Тебя ждёт тяжёлая жизнь, много испытаний выпадет на твою долю, тебя обманут близкие, ты станешь совсем другой.
- А какой другой? - спросила Раугель.
- Другой, ты не сможешь этого понять сейчас, - ответила сущность. – Вы смертные – всего лишь буквы в слове вашей жизни, ты прочтёшь слово, пройдя все буквы до конца. Ты сильно изменишься, но сама всё увидишь, это твоя судьба в этом мире.
- Ничего не понимаю, - произнесла девочка. – Можешь объяснить на нормальном человеческом языке?
- Ты не должна понимать, о, вопрошающая, просто прими, - сказала сущность. – Невозможно объяснить смертным устройство мироздания. Ваше понимание не вместит никаких объяснений. Если ты ищешь успокоения, боги говорят тебе: не бойся смерти, потому что бояться смерти – бессмысленно.
Руагель молчала, пытаясь осмыслить услышанное.
- Да будет так, - добавила сущность. - Передай моему напыщенному проводнику, что вы ещё встретитесь в царстве Тьмы, что окутает эту землю. А теперь прощай, о, вопрошающая. Боги наблюдают за тобой.
Маг резко дёрнулся и рухнул на колени. Он часто дышал, пот лил с него в три ручья. Он тяжело поднялся и, качаясь, подошёл к Раугель.
- Что... она сказала тебе?
- Я ничего не поняла, странная какая-то, - пожала плечами девочка.
- Не говори такого, будь почтительной, когда упоминаешь Высших, - маг нахмурился. - Она сказала что-нибудь про меня?
- Она назвала вас «напыщенным проводником».
- В её духе, - произнёс маг. – Ещё что-нибудь?
- Она сказал, мы с вами ещё встретимся в царстве Тьмы.
- Я так и знал. Наша встреча не была случайной. И следующая наша встреча, вероятно, будет скорее, чем я думаю. Тьма уже близко.
- Какая Тьма? Вы пугаете меня.
- Я все сказал, - нахмурился маг. – Теперь наши пути расходятся, с чистой совестью забираю мой кораблик, варварское дитя.
Девочка вздохнула.
- Забирайте, - сказала Раугель. - Но если вы обманули меня, пусть вас совесть замучает!