Charlie Musselwhite - 34 Albums (1967 - 2022) 35 CD [FLAC|Lossless|image + .cue|tracks + .cue]<Harmonica Blues>

Музыкант, родившийся в 40-х го­дах прошлого века в Дельте Миссисипи, в юности изучавший секреты блюза в Мемфисе, затем ставший вместе с Мадди Уотерсом завсегдатаем на сценах черных баров знаменитой Южной Стороны Чикаго, а в хипповских 60-х переехавший в новую блюзовую Мекку — Калифорнию, и перетянувший за собой своего друга Джона Ли Хукера — все в этой биографии, казалось бы, чуть ли не обязательно для образцового блюзмена. За одним исключением. Чарли Масселуайт — белый. Но такой белый, которого сами чернокожие исполнители и слушатели с самого начала считали за своего.
Масселуайт — удивительный человек Белый, влюбленный в "черную" музыку, интеллектуал без образования, "минималистский" лидер, порой играющий меньше соло, чем участники его бэнда, профессиональнейший блюзмен, ставший таковым буквально против своей воли, он вроде бы не делал ничего, чтобы целенаправленно добиваться успеха. Он просто больше всего на свете любил и любит музыку. И она платит ему взаимностью. Его блюз серьезен и легок, прост и глубок одновременно. На его концертах можно видеть людей и танцующих с безмятежным выражением на лице, и погруженных в задумчивое сосредоточенное слушание. Причем во время одной и той же песни. Масселуайт — счастливый человек.
"Я чувствую себя сейчас лучше, чем когда мне было двадцать лет. Я смотрю только вперед и играю только то, что мне нравится".
- Чарли Масселуайт, 1996 г.
Давайте разберемся, как же он дошел до жизни такой...
Родился будущий блюзовый герой в городе Костюшко, штат Миссисипи, 31 января 1944 года. В его семье на каких-нибудь инструментах играли все. Oтец, в жилах которого текла изрядная доля крови индейцев чоктo, умел управляться с гитарой, мандолиной и губной гармоникой. Мать играла на фортепиано и пела. И был еще легендарный дядя — человек-оркестр, состоящий одновременно из гитары, гармоники и барабана его собственного изобретения и изготовления. Разумеется, никто из них не зарабатывал на жизнь музыкой, она служила просто развлечением и удовольствием.
Когда Чарли было около десяти лет, вся его семья перебралась в Мемфис в поисках более оплачиваемой работы. На Юге США тогда простому рабочему нелегко было найти хорошее место. Все же старшие Масселу- айты как-то устроились, а младший продолжил обучение в школе.
Мемфис — очень музыкальный город Это верно и сейчас, а в пятидесятые годы, когда только-только зарождался рок-н-ролл, на пике популярности были джаз, кантри, Мемфис просто переполнялся музыкой. Чарли нравились и рок-н-ролл, и кантри, но когда он впервые услышал блюз, настоящий деревенский блюз, он моментально понял: это именно то, что всего ему ближе. Он частенько забирался на сельские окраины города и лежал там где-нибудь в тени, слушая, как поют рабочие в полях. Это пение действовало на него магически — он мог лежать и слушать блюзы часами.
Такая любовь к блюзу неизбежно сблизила его с чернокожими исполнителями (белые тогда о блюзе зачастую вовсе не имели понятия), да и вообще с негритянской молодежью. По тем временам на Юге США это было довольно необычным, смелым и вызывающим поведением для белого подростка. В школе на него махнули рукой, сочли невоспитуемым, и за ним прочно укрепилась репутация бунтовщика. Плохие оценки и дурная слава уничтожили для Чарли перспективы дальнейшего образования после школы. Дома обстановка тоже складывалась не очень, и юноша совсем в джеккеруаковском духе убегал от действительности в музыку и отчаянные приключения. Во время грозы он уходил бродить в лес, а в теплые ночи порой шел спать на большое кладбище времен Гражданской войны. Он точно знал, что там-го никто не потревожит.
Неожиданно Чарли сделал другое открытие. Блюз и рок-музыканты буквально окружали его в городе, в клубах и просто на улице постоянно звучала музыка, а некоторые знаменитости, вроде звезды рокабилли Джонни Барнетта, и вовсе жили рядом с ним. Его познакомили с Элвисом Пресли, и он ходил на его шоу, которые устраивались по ночам в ближайшем кинотеатре. Постепенно Масселуайт перезнакомился и с местными блюзменами — Фэрри Льюисом, Эрлом Беллом, Уиллом Шейдом, Уилли Би, Гасом Кэнноном, Милтоном Роби. Он учился, глядя на них, играть на губной гармонике и на гитаре. Техника слайд-гитары далась ему на удивление легко, но все же гармоника больше нравилась стеснительному юноше — она легко пряталась в кармане, и с ней он не так привлекал к себе внимание окружающих.
Чарли всегда жутко смущался, когда его вытаскивали на сцену и давали поиграть. Для него музыка была всего лишь любимым хобби, бегством от тупой реальности, но постепенно он стал завсегдатаем клубов западного Мемфиса — Cotton Club, Danny's, The Plantation. Он играл по ночам с местными знаменитостями все чаще и чаще, а днем пытался найти себе работу.
"Я просто шатался по всем этим местам и впитывал в себя как можно больше блюза. У меня и мысли не возникало о том, чтобы самому зарабатывать музыкой на жизнь - это представлялось совершенно нереальным. Я любил блюз и хотел лишь играть его для себя".
А с работой для 18-летнего парня, окончившего школу без всякой надежды на последующее образование, было совсем плохо. Побывал он и укладчиком бетона, и даже занимался контрабандной доставкой самогона из деревни в мемфисские закусочные. Но все это была не та работа, которая бы годилась на роль постоянной. Поэтому в один прекрасный момент, когда полиция наконец засекла молодого контрабандиста, он собрался и уехал со своим другом Гэйроном Тернером искать работу в Чикаго. Все в Мемфисе говорили, что в "городе ветров" на фабриках обычным рабочим платят целых три доллара в час, а мест хватает с избытком. Шел 1962 год.
Заметьте, молодой блюзмен ехал в Чикаго исключительно потому, что надеялся получить постоянную работу. Он понятия не имел, что там блюза ничуть не меньше, чем в Мемфисе, и даже больше. Он вообще ничего не знал о Чикаго.
Время шло, сбережения таяли, а мечты не сбывались. Друзья попросту приехали в Чикаго в неудачное время, в межсезонье, когда на рынке труда наступало временное затишье. Друг Чарли не выдержал и уехал обратно, да и сам Масселуайт подумывал о том же. Но туг он попал в южные районы города и с удивлением увидел расклеенные повсюду объявления о предстоящих выступлениях Мадци Уотерса, Хаулина Вулфа, Литтл Уолтера, Элмора Джеймса, которых прекрасно знал по пластинкам и гастролям в Мемфисе, но понятия не имел, что они живут и работают здесь, в городе, в который он сам приехал искать работу Чарли в тот же вечер пошел на концерт и после него твердо решил держаться в Чикаго, что говорится, до последнего.
У него была рекомендация от Биг Уолтер Хортона, и благодаря ей он начал выступать с блюзменами "второй шеренги" — Джонни Янгом, Джоном Ли Грандерсоном и другими. Это уже давало кое-какой заработок, но совершенно недостаточный для жизни. И тут Масселуайту повезло. Его порекомендовали Мадди Уотерсу, как молодого интересного гармошечника, и Мадди пригласил его сыграть вместе пару вещей на одном из своих концертов. Молодой музыкант настолько понравился Уотерсу, что тот стал зазывать его в свой бэнд все чаще и чаще. Так Чарли заработал первую известность — еще бы, ведь он регулярно играл на одной сцене не просто с Мадди Уотерсом, а еще с Отисом Спэнном, Джеймсом Коттоном, Уилли Смитом и другими звездами, входившими в его группу.
Завязывались новые интересные знакомства. В издательстве The Jazz Record Mart ему рассказали о фолковых клубах Северной стороны Чикаго — Blind Pig и Fickle Pickle. Там, помимо непременных исполнителей кантри, он увидел и услышал музыкантов, играющих акустический блюз, а также познакомился с молодым белым гитаристом Майком Блумфилдом. Блумфилд поразил Чарли невероятной памятью, желанием научиться всем возможным приемам игры на гитаре, а также своеобразному чувству юмора и диким трюкам — Майк умел тушить сигарету о собственный язык, прятать бритвенное лезвие во рту и многое другое. Они сдружились и много выступали вместе на Северной стороне.
Масселуайт таки путешествовал по всему Чикаго — белым и негритянским районам (в черные клубы помимо него заходило тогда в одиночку очень- очень мало белых) — и незаметно для себя начал получать серьезные ангажементы. Только теперь он понял, что действительно можно зарабатывать на жизнь блюзом, хотя платили музыкантам в Чикаго совсем немного, и приходилось выступать как можно чаще. Короче, он вроде бы мог и бросить осточертевшую фабрику, но к сожалению, постоянной работы для него на сцене все-таки не было. В плохие сезоны приходилось идти наниматься обратно в цеха. Он сам, конечно, предпочел бы заниматься только блюзом, но была тут одна закавыка. Чарли так и остался страшно стеснительным. Он все еще стеснялся носить с собой гитару, чтоб не привлекать внимание. Гармоника в кармане по-прежнему больше его устраивала — если не нравилось место или люди, всегда можно было сказать, что ее с собой нет, и не играть.
Тот же Блумфилд был полной противоположностью Чарли. Он заходил в любой клуб, неся впереди себя гитару и уже с порога начинал вопить,- "Привет, а вот и я! Я хочу поиграть — кто со мной!?" И чтобы преодолеть природную застенчивость, Масселуайт постепенно стал прибегать к надежному, проверенному поколениями блюзменов, да и вообще артистов, средству — пропускал стаканчик перед выходом на сцену. Это помогало, хотя и создало в будущем изрядную проблему.
В издательстве и музыкальном агентстве The Jazz Record Mart Чарли получил предложение на годичный контракт с группой знаменитого гитариста и певца Биг Джо Уильямса. Уильямс стал его первым настоящим другом. Они даже жили вместе в подвале издательства, когда у них случились проблемы с жильем. Биг Джо дал Чарли очень многое, в числе прочего он фактически научил его петь.
Уильямс, Масселуайт и примкнувший к ним Блумфилд (который в этом составе играл на фортепиано) обосновались в белом клубе Северной стороны под названием Big John’s. Это было фактически началом проникновения электрического черного блюза в белый регион Чикаго. А когда контракт Биг Джо Уильямса закончился, и тот уехал, то Чарли с Майком убедили владельца клуба устраивать у него выступления Мад- ди Уотерса, Отиса Раша, Хаулин Вулфа и других звезд блюза из черных Южной и Западной сторон города. В общем, Масселуайта и Блумфилда вполне можно считать инициаторами внезапного увлечения в середине 60-х белой общественности Чикаго черным городским электрическим блюзом.
Сам Масселуайт продолжал выступать в черных клубах. Ему посчастливилось играть с двумя великими мастерами губной гармоники — полными тезками — Биг Уолтером Хортоном и Литтл Уолтером Хортоном. Очень многому в своем стиле он обязан старшему Биг Уолтеру, а изобретательный Литтл Уолтер продемонстрировал ему все преимущества электрифицированной гармоники, с которой Чарли теперь не расставался на концертах. Он подружился и играл вместе с другими известными впоследствии мастерами губной гармоники — Кэри Беллом, Полом Баттерфилдом, Джуниором Уэллсом... и гитары — Бадди Гаем, Мэджик Сэмом, Джоном Ли Хукером...
Вообще-то нравы в не самых престижных негритянских барах и клубах тогда были те еще! Например, любимым развлечением Мадди Уотерса и Хаулин Вулфа, когда они выступали в подобных заведениях, был следующий трюк Пока их сайдмены были заняты своими соло, они брали бутылку пива, засовывали ее в брюки через ширинку, взбалтывали хорошенько и когда подходила их очередь петь, одной рукой брали микрофон, а другой откупоривали торчащую из штанов бутылку и под песню поливали пивом первые ряды и сцену. Зрители были в полном восторге, особенно женщины. Мадди обычно проделывал это шоу под блюз I'm а Man ("Я — мужчина").
Выживать блюзменам в Чикаго в 60-х, если они не были звездами вроде Мадди или Вулфа, или Сонни Бой Уильямсона, было очень нелегко. Всегда находился бэнд, готовый играть за меньшую плату, чем твой. Владельцы клубов пользовались конкуренцией и заставляли музыкантов работать за тот же гонорар всю ночь — по шесть-семь сетов длиной 45 минут с пятнадцатиминутными перерывами. Это была работа на износ.
Как бы то ни было, но этот многолетний блюзовый марафон принес свои плоды. В 1967 году Масселуайту предложили записать альбом. Предложения поступили сразу от двух компаний — Electra и Vanguard, но Чарли знал, что на Электре только что вышел диск его коллеги Пола Баттерфилда, и решил выбрать другой лэйбл. Так появился его первый альбом Stand Back! Here Comes Charlie Musselwhite's Southside Blues Band. Он получил очень хорошую прессу, и буквально месяц спустя Чарли вместе с группой пригласили на гастроли в Калифорнию.
Они попали в Сан-Франциско в самый разгар "психоделического" движения. Вокруг царила полная свобода нравов и буквально повсюду звучала самая разная музыка. В городе было много FM-станций, в том числе и подпольных, которые крутили блюз и психоделический рок, причем у ди-джеев не было никаких плейлистов — каждый ставил то, что ему нравится. Масселуайт с изумлением узнал, что его новый диск тоже крутят по радио в Сан-Франциско, чего и в помине не наблюдалось в Чикаго. В Калифорнии про них уже знали!
Их сразу ангажировали в самые известные клубы: Fillmorf West, Avalon Ballroom и Straight' Theatre. Чарли был ошеломлен условиями. За два 45-минутных сета они получали в три раза больше, чем за семь таких же сетов в Чикаго, да еще и играя в прекрасных залах и на отличной аппаратуре. К тому же в Сан-Франциско Масселуайт впервые понял важность дл музыканта юридической стороны шоу-бизнеса. Он впервые в жизни подписал контракт на свои выступления — в Чикаго об этом и не упоминали. А еще он увидел, как можно организовывать концерты фестивального типа — с большим количеством приглашенных музыкантов — и привлекать этим 6yквально толпы публики. Работа на Западе США сразу показапа ему, что шоу-бизнес — вещь серьезная, и тут люди зарабатывают хорошие деньги.
Увидев, что в Калифорнии не только их любят, но еще и наперебой предлагают работу, Маселуайт просто-напросто решил здесь остаться. Об этом он никогда не жалел, да и сейчас живет там же. Конец 60-х и практически все 70-е были для него очень удачным и плодотворным временем. Постоянные гастроли, причем не только в США и выходящие один другим альбомы дали ему возможность нормально существовать, несмотря на начинающийся в стране упадок интереса к блюзу. Но в начале 80-х на нем печально сказалась совсем другая, его личная застарелая проблема. Выпивка.
Чарли настолько привык выпивать перед концертами, что постепенно стал это делать каждый день, а его ежедневная доза доходила до полутора литров, в основном чего-нибудь крепкого. То, что помогало в работе, когда он только-только начинал выступать на сцене, теперь серьезно мешало. Многих музыкантов алкоголизм сгубил окончательно, но Масселуайт нашел в себе силы преодолеть эту привычку, хотя отняло это нe один год. После того, как у него не получилось бросить пить одним махом, он начал сознательно переключаться с крепких напитков на хорошее вино, принимать витамины, всегда закусывать, делать по утрам зарядку, чтобы быть в форме...
Не сразу, но такая тактика стала приносить плоды. Чарли чувствовал себя все лучше, но покончить с выпивкой окончательно никак не удавалось. Внезапный перелом наступил только в 87 году. Он ехал на работу, когда по радио передали историю о маленькой девочке из Техаса, которая попала в заброшенную шахту и заблудилась в темноте. Ее искали несколько дней, за событием следила вся Америка, а когда нашли, то оказалось, что она не впала в панику и все время подбадривала себя детскими песенками, напевая их вслух в темноте.
Масселуайт сказал себе: "Если эта девочка смогла ТАК себя вести, то и я смогу с сегодняшнего дня бросить пить".
В тот вечер он впервые в жизни вышел на сцену трезвым. Ноги тряслись, его бросало то в жар, то в холодный пот, но он выдержал. И, что называется, завязал окончательно. А еще ему повезло с третьей женой, Генриеттой, которая поддерживала его как могла все эти годы борьбы с алкоголизмом и фактически стала его менеджером, причем очень квалифицированным.
Выздоровление удачно совпало с возрождением интереса к блюзу в девяностых годах Он подписал контракт с бескомпромиссным независимым блюзовым лейблом Alligator Records и выпустил несколько альбомов, сразу же заработав несколько номинаций на премию им. У. Хэнди. Можно сказать, что с того времени он получал эту премию почти каждый год — в основном в номинации "Лучший инструменталист года (губная гармоника)". Появлялся он и в номинациях на Грэмми, и на другие музыкальные призы, в общем, успех больше не изменял ему.
Ранние и средние работы Масселуайта почти все выдержаны в традиционном мощном чикагском стиле и выделяются в основном превосходной гармоникой и общей искренностью музыки. Но его последние эксперименты очень интересны уже совсем другим — например, сочетанием блюза с кубинским стилем "son" на альбоме Continental Drifter, блюзовым взглядом на кантри в проекте One Night In America и закономерным возвращением к самым корням его любимой музыки в работе 2004 года Sanctuary. Ему удается везде сохранить настоящую традиционную блюзовую атмосферу, но при этом насытить ее какими-то новыми, современными звучаниями, очень гармоничными и свежими. А в игре на губной гармонике Масселуайт в конце концов пришел к удивительному минималистскому стилю — двумя-тремя пассажами он добивается большего эффекта и впечатления, чем некоторые гармошечники за весь сет.
Об одном жалеет теперь Чарли Масселуайт, достигнув в карьере того, чего и в мыслях не держал сорок лет назад — вовсе не о делах. Он с печалью и ностальгией вспоминает времена, когда постоянно бывал в кругу почти всех тогдашних блюзовых звезд, и говорит, что если бы он только отдавал себе в этом отчет, то мог бы сделать столько уникальных фотографий, записей, заметок, а теперь приходится полагаться исключительно на память...
Что ж, значит, мы имеем шанс дождаться от него книги воспоминаний о легендарных блюзовых послевоенных десятилетиях. И это должно быть не менее интересно, чем его альбомы.
Евгений ДОЛГИХ JAZZ-KBAДPAT №4'2004

Charlie Musselwhite (Чарли Масселуайт) не нуждается в представлении, он авторитетный харпер, с огромным музыкальным стажем. Вместе с Paul Butterfield он был первопроходцем гармоники в белом блюз-роке, сейчас же это признанный мастер, комфортно чувствующий себя в любых стилях. Ниже приведено интервью Чарли, которое провел Helmut "Hg" Cote для "Harmonica Happenings", итак:

HH: Чарли, прежде всего хочу поблагодарить за то, что Вы нашли время, чтобы дать интервью нашему журналу. Вы являетесь вдохновителем и примером для многих музыкантов, особенно для харперов. Кто был Вашим вдохновителем, кто вдохновляет Вас и сейчас?

СМ: С самого начала я действительно очень любил музыку первого Sonny Boy (прим.перев. John Lee), у меня была куча пластинок с его записями. Вообще-то, мне нравятся оба Sonny Boy (прим.перев. имеются в виду Rice Miller и John Lee, которые оба носили прозвище Sonny Boy, соответственно с приставкой Второй и Первый), но Sonny Boy I все же привлек мое внимание первым. Мне также нравился Jimmy Reed. Я любил такой, более земной что ли, деревенский стиль. Will Shade (прим.перев. известный блюзмен первого поколения) был моим другом, мы играли у него дома. Позже, когда я подался в Чикаго из Мемфиса, я сдружился с Big Walter Horton, у него я научился многому. Мне кажется, я переслушал всех музыкантов из Мемфиса и Чикаго, если не в живую, так на записях. Сейчас я прислушиваюсь ко всем инструментам, каждому инструменту есть, что сказать.

HH: Почему Вы решили играть на гармонике, сколько Вам тогда было лет?

СМ: Я просто балдел от этого звука и чувства, которое можно в нее вложить. Кажется, гармоника всегда была со мной.

HH: Гармоника была первым инструментом, который Вы освоили?

СМ: Да, и еще всякие другие инструменты, которые я делал из домашней утвари.

HH: На каких инструментах Вы еще играете?

СМ: На гитаре.

HH: Многие музыканты рассказывают о своем обучении как о периодах взлета и застоя. Мне знакома эта ситуация, когда хочешь долго овладеть какой-то техникой, а потом, однажды - Бах! - и все получается. У меня так было с бэндом. Был ли у Вас такой прорыв в обучении, если был, то, что Вы пытались тогда освоить?

СМ: Не могу припомнить ничего подобного. Тогда мы называли бэнд "сужением". Не помню, чтобы у меня были какие-то проблемы с бэндом. Мне он всегда казался естественным, сначала это был просто звук, который я мог извлечь из харпа, позже он стал для меня частью мелодии, которую я делаю с помощью гармоники.

HH: Хорошее объяснение, почему Вас считают "Маэстро". Играть блюз всегда было Вашей целью? Пытались ли Вы играть в других жанрах?

СМ: Блюз - это моя первая любовь, но мне интересна любая музыка, у которой есть душа.

HH: Какую музыку Вы бы хотели играть, делаете какие-нибудь эксперименты на этом поприще?

СМ: Я всегда экспериментирую, думаю о том, что бы я смог сделать в будущем. Не хотелось бы разглашать все тайны.

HH: О, понятно! Подождем и увидим. Теперь о блюзе, особенно об исполнении этой музыки на гармонике, это идет от души, от творческого центра?

СМ: Это всё чувства и игра от сердца, это то, что делает блюз не просто музыкой, а чем-то большим.

HH: Один популярный сайт пишет, что Вы из Чикаго. Я не специалист, но мне кажется, что у Вас более южное произношение. Другие источники утверждают, что Вы из Северной Калифорнии. Что из этого правда?

СМ: Я родился в Kosciusko, штат Мисcиcипи, вырос в Мемфисе, Теннеси. В 18 лет я переехал в Чикаго, где прожил 5 лет. Потом я подался в Калифорнию. Сейчас у меня есть дом в Калифорнии и в Миссисипи.

HH: Где Вы предпочитаете находиться больше, когда не в дороге?

СМ: Графство Сонома, Калифорния.

HH: Сколько дней в году Вы проводите в дороге?

СМ: Где-то 200 или 250. Но бывало, что и все 300.

HH: Это очень много. У Вас есть семья, они ездят с Вами?

СМ: У меня есть сын и дочь, внук и внучка. Моя жена - Генриетта, проводит много времени со мной в дороге.

HH: Что самое сложное в судьбе путешествующего музыканта?

СМ: Это, конечно же, возить за собой все это оборудование. И самое важное, это правильно питаться.

HH: А что служит наградой за все эти сложности?

СМ: Улыбающиеся лица фанов. Это важнее всего.

HH: Где в Интернет можно почитать о Вашем оборудовании, расписании концертов и т.д.?

СМ: Вы можете "отГуглить" мое имя, и найдете все, что вас интересует. У меня есть также вэб-сайт www.charlie-musselwhite.com.

HH: Ха, "отГуглить" - замечательное слово! Оглядываясь назад, я вижу нить судьбы в Вашем творчестве, время от времени, она проступает на поверхность. Это композиция "Иисус Искупитель" из Ваших ранних альбомов, работа с Five Blind Boys of Alabama, заглавная песня из альбома "Sanctuary" (прим. перев. с англ. "Убежище"). Ваша судьба влияет на музыку или это нечто другое?

СМ: Это вдохновение, не обязательно религиозное. Я нахожу что-то в моем сердце.

HH: А как это было - работать с Five Blind Boys of Alabama? Какой это дало Вам музыкальный и жизненный опыт?

СМ: Я обожаю работать с ними. Кстати, в создании их последнего альбома я принял участие (прим. перев. альбом называется "Atom Bomb"). Мне нравится выступать с ними, устраивать совместные туры, да и просто путешествовать. Мы хорошие друзья и я их очень уважаю. Они знают все о том, как нужно петь. Невозможно петь с большим чувством, чем они. Это очень большая честь, что Five Blind Boys of Alabama записались на моем последнем альбоме.

HH: Огладываясь на свою карьеру, Вы можете сказать, с кем было лучше всего работать?

СМ: Сложный вопрос. Часто возникало такое чувство: "Как было круто!". Я люблю, когда это происходит неожиданно. Недавно, я участвовал в одном ТВ-шоу, там были преимущественно джазовые музыканты, мы играли то, что взбредет в голову, это было здорово.

HH: Вернемся к Вашему последнему альбому "Sanctuary", в песне "I Had Trouble" Вы поете: "округ Кук" - это "очень опасное место". Очевидно, что речь идет о тюрьме округа Кук в Чикаго. Ассоциации, которые возникают - это, конечно, Джейк и Элвуд (прим. перев. имеются ввиду знаменитый фильм "Братья Блюз", где один из братьев - Элвуд, встречает выходящего из этой тюрьмы брата Джейка). Любопытно, слова этой песни как-то связаны с тем, что Вы были в этой тюрьме?

СМ: Представьте себе, это было по-настоящему! Если коротко, то это произошло так: однажды ночью меня схватили копы и бросили за решетку. Не дали даже позвонить, офицер, арестовавший меня, наврал судье, и мне дали 30 дней. Я ничего не смог сделать. Они схватили меня по пути домой. Там, в тюрьме, на стенах были огромные надписи, которые декларировали права заключенных. Первым было - право на телефонный звонок. Шутка. Ты сам за себя в тюрьме и должен как можно быстрее завести друзей. Ха-ха-ха! Я не шучу! Если у тебя нет друзей за решеткой - у тебя большие проблемы. К счастью, друзья у меня были.

HH: Да, теперь мне понятно истинное значение этой песни. Действительно страшное место! Давайте поговорим об оборудовании. Ваша усиленная гармоника - это то, что у широкой публики ассоциируется с настоящим чикагским звуком. Как всегда, разговор о звуке превращается в разговор об оборудовании. Как Вы считаете, насколько важно "снаряжение" для звука?

СМ: Я считаю, что "снаряжение" - это вторично, найдите сначала "свой" звук физически. Затем усильте его!

HH: Какие микрофоны и усилители Вы используете?

СМ: Я использую Beyer M88 или старую "Зеленую пулю". Я не знаю, что там внутри. И я люблю Fender Twin (усилитель), иногда его называют "красная башка".

HH: А теперь очень-очень личное. Вы используете блокировку губами или языком?

СМ: Я использую обе блокировки. Переключаюсь с одной на другую при игре.

HH: Вы предпочитаете диатонику или хроматику?

СМ: Я бы сказал - диатонику, но хроматика тоже прекрасный инструмент.

HH: Если бы пришлось вести семинар "Как звучит Чарли Масселвайт", что бы вы сказали студентам?

СМ: Парень, я не знаю. Я не шучу. У меня нет ответа на эту загадку. Я не знаю ничего такого, что бы кто-то другой не мог сделать. Но, может быть, я просто не знаю.

HH: Насколько важно исполнителю на губной гармонике понимать и владеть другими инструментами? Как насчет пения?

СМ: Сложно сказать, я считаю, что нужно просто прислушиваться к своему сердцу. Это может привести к нужным знаниям.

HH: Многие музыканты ограничивают себя только блюзом или джазом. Насколько важно расширять горизонты между блюзом, джазом или кантри?

СМ: Это личный выбор каждого. Как я уже говорил, следуй за своим сердцем. Я всегда ищу музыку, которая "заводит" меня, я пытаюсь чему-то научиться, перенять от нее.

HH: Я могу предположить, что Ваш любимый инструмент - это гармоника. А какой инструмент Вы любите слушать?

СМ: Вокал.

HH: Есть ли какие-нибудь планы на будущее?

СМ: Я не люблю обсуждать что-то, пока я не сделал этого. У меня есть много идей, и в студии я посмотрю, что можно с ними сделать. Я не знаю, куда меня может завести музыка. Я пускаю это на самотек.

HH: Оглядываясь назад, о чем Вы сожалеете, поделитесь с читателями. Если бы Вы смогли изменить одну вещь в своей жизни, что бы это было?

СМ: Окэй, я уверен, что слишком много времени было потрачено на выпивку. Как бы я хотел вернуть это время. Лучше бы я не знал, что такое алкоголь. Я не пью уже 17 лет. Не жалею об этом ни на йоту.

HH: Спасибо за откровенность! Хочется спросить, но я знаю, что вы не любите слово "самый любимый". Но все же, кто Ваш самый любимый харпер?

СМ: У меня нет ничего самого любимого. Мне действительно не хватает таких ребят, как Big Walter Horton, Little Walter, Sonny Boy и William Clarke. Сейчас я получаю удовольствие всякий раз, когда слышу своих друзей: Kim Wilson, Mark Hummel и James Cotton. Сегодня очень много музыкантов, которых мне действительно приятно слушать. Терпеть не могу перечислять кого-то, а потом вдруг осознавать, что кого-то упустил. Я считаю, что Howard Levy играет интересные вещи. Всем есть что показать.

HH: Есть ли у вас "любимая" песня: блюз, гармоника или что-то еще?

СМ: Опять "любимая"! У меня действительно нет самой любимой вещи. Но то, что первое приходит на ум - это "Palmer's railroad" авторства Palmer McAbee. У меня до сих пор есть эта пластинка, я слушал ее в детстве. Я никогда не устаю от этой вещи, она прекрасна.

HH: Могу предположить, что Вы хорошо знакомы со SPAH. Как Вы считаете, важны ли подобные организации, вроде местных представительств SPAH или сообществ любителей блюза?

СМ: Я считаю, это здорово! Это действительно круто, когда люди собираются вместе, когда ими движет общий интерес.

HH: К сожалению, наше время заканчивается. Я большой поклонник Вашей музыки. Я бы мог часами сидеть и болтать с Вами. Но оставим это для будущих интервью. Есть что-нибудь, что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?

СМ: Приходите на мои концерты. После концерта меня всегда можно увидеть продающим свои диски, болтающим с людьми. Просто подойдите и скажите: "Привет". Берегите себя и тех, кого любите.

Перевод Константина Колесниченко.