Родня (1981) DVDRip

Stalk-74

Время книг, которые не читают и хрусталя, из которого не пьют

Кинематограф постоянно поднимает планку зрелищности — переливы цветовых гамм, объёмные волны звуковых эффектов, ультра-си компьютерных изысков. Мы привыкаем к кино как виду аттракциона — круче, выше, стереометричней. Развлекайте нас во всех проекциях.

А было время киноповестей. Когда на экране мы видели не лицедейство в полифоничном фантике, а просто жизнь, с её непредсказуемыми сюжетами и поворотами. Снять такой фильм — большое искусство. Зритель обычно вместо персонажа смотрит звезду, благо, почва постоянно удобряется через светские газеты и прайм-таймовые передачи. И сценарные изыски покрываются пленкой иллюзорности. Как в детстве — понарошку. Хабенский — понарошку Колчак, Безруков — понарошку Есенин, Мамонов — невзаправду царь.

А вот пересматривал старый советский фильм «Родня» и не видел на экране Нонну Мордюкову, Светлану Крючкову, Олега Меньшикова, Ивана Бортника, Юрия Богатырева. Даже ясновельможного Никиту Сергеевича не заметил. Просто полтора часа длилась семейная история эпохи застарелого застоя. Дочки-матери, город-деревня, бакенбарды-химзавивка. Как же нужно чувствовать жизненный ритм, чтобы заставить весь ансамбль играть без фальшивых нот.

Стареющая деревенская баба Мария Коновалова выбирается в гости к своей городской дочке Нине и внучке Иришке. И я вновь погружаюсь в мир советских восьмидесятых. Когда выросшие в деревне парни и девушки перебираются в города, получают метры в типовых квартирах и устраивают их, чтобы «всё как у людей» — секции-горки с хрусталём, из которого не пьют и книгами, которые не читают, чеканка и репродукции на стенах, импортный кафель в ванной. Тратят пол-жизни, чтобы достать пальто помоднее и телевизор поцветнее. Старательно прикрывают диалект словечками «мерси» и «чао-какао». Утомленно рассуждают о тенденциях и катастрофах. И приводятся к общему знаменателю «хомо советикус урбанис», который годами не знается с соседом по лестничьей клетке и теряет детей в зарослях бетонных джунглей.

Суетятся винтики, выгорая физически и духовно. А счетчик времени неумолимо тикает. И, присев на минутку, с ужасом видят нормальные, в-общем, люди, как пустозельем заросли все их планы. И пытаются вырваться из этого круга. Нина — прикрыться созиданием полной чаши, Стасик — самоутверждением на фоне забитой «серой мышки», Вовчик — бутылкой, Ляпин — «курортным романом», а сама Мария — попытками склеить разбитую чашку. Но все равно неумолимо возвращается на круги своя. И детский жест выбрасывания ведра только подчеркивает наивность хеппи-энда.

Все в этом фильме в меру. Режиссер Никита Михалков со сценаристом Виктором Мережко распределили экранное время так, что блоки-дни грамотно чередовались с минутами для осмысления зрителем увиденного (полет самолета в небе, бег одинокого спортсмена). В итоге события плавно перетекают одно в другое, не давя темпом, который присущ современному кино. Оператор Павел Лебешов снял в манере присутствия зрителя. Я как будто ходил вместе со всеми по комнате или сидел за соседним столике в ресторане. Музыкально запомнились два момента — «Полет дельтоплана» (советская эстрада) и «Sunny» (не наша эстрада).

У артистов были свои номера. Танец Богатырева в ресторане, монолог Бортника о городской жизни, плеерная зашоренность Стукова, горькое молчание Меньшикова. Они стали той изюминкой, которая остается в памяти на долгое время.

И, конечно, весь фильм — это бенефис великой русской артистки Нонны Мордюковой, которая жила своими ролями. Её Марию можно встретить рядом, на соседней улицы. И это кажущая простота и доступность лишний раз показывает профессиональный уровень актрисы. Дай бог, чтобы из армии теперешних Лиз Боярских и Ксений Раппопорт со временем получились такие мастера.

А всем — лишний повод задуматься, почему Семья становится родней.