Слава МАЛАХОВСКИЙ
Это был самый застенчивый мальчик, какого я когда-либо знал. Войти в комнату и сказать людям «здравствуйте» было для него истинной мукой. Задашь ему какой-нибудь вопрос — он побледнеет, смутится и ответит еле слышно, одними губами. Застенчивость связывала его по рукам и ногам.
В кармане у него всегда был альбомчик. Забившись в далекий угол и впиваясь глазами то в одного, то в другого из нас, он быстро бегал по бумаге карандашиком, и никакими силами нельзя было заставить его, чтобы он показал свой рисунок. Из его конфузливых слов можно было понять, что он считает свой рисунок недостойным внимания.
Дело происходило в Финляндии — в дачном поселке Куоккала в 1915 году. Его семья жила неподалеку от нас. Как-то я посетил ее, когда мальчика не было дома. Его бабка, гордясь своим внуком, показала мне его рисунки.
Едва только я глянул на них, я чуть не закричал от удивления. Оказалось, что этот учтивый тихоня — на самом-то деле беспощадный насмешник, для которого каждый из нас — уморительно забавная фигура. В каждом рисунке мне слышался его громкий издевательский смех. Один из нас был изображен солдафоном, другой — жеманным и кокетливым пшютом, третий — губошлепом и дылдой. Была обнажена, так сказать, самая суть человека, и казалось загадочным, как же мог этот почтительный мальчик с таким доверчивым и простодушным лицом так остро почувствовать в каждом из нас те характерные черты нашей психики, которые и делают нас такими карикатурно-смешными.
Рисунков было великое множество и в альбомах и на отдельных листах. Было видно, что здесь — главный интерес его жизни. — Он не рисует лишь тогда, когда спит! — говорили о нем в семье. В своих рисунках он не дал пощады даже самым близким родным. Они были безжалостно окарикатурены множество раз. Впоследствии, лет через двадцать, когда он стал общепризнанным мастером, я напомнил ему об этих его полудетских рисунках, и он объяснил, что ему лучше всего удаются шаржи на тех людей, которых он уважает и любит. Чем сильнее его душевное расположение к ним, тем хлеще выходят карикатуры на них. Это подтверждается всем его творчеством. На тех страницах настоящей книжки, которые заимствованы из сборника «Братья писатели», злее всего карикатуры на Федина, Тынянова, Зощенко, Слонимского, Ольгу Форш — то есть на тех литераторов, которых он особенно чтил.
Работал он быстро и очень легко — во всех жанрах: книжный иллюстратор, оформитель театральных спектаклей, газетно-журналь-ный карикатурист и т. д. Во времена его широкой известности я встречал его редко, и в моей памяти он навсегда сохранился как застенчивый мальчик с пухлыми губами, с детски нежным овалом лица, весь как пожаром охваченный всепожирающей страстью к искусству.
Корней ЧУКОВСКИЙ
Виктор Чижиков о Брониславе Малаховском 
(Голосов: 
